Военное лихолетье побудило известную украинскую певицу, автор пеной поэзии Марию Бурмаку временно поселиться в Варшаве. В разговоре с  culture.pl/ru она рассуждает о российской агрессии в Украине, украинско-польском сближении, миссии художников во время войны и роли культуры в формировании критически мыслящего человека.

— Мария , почему, ища места, где можно перевести дыхание от ужасов войны, Вы выбрали именно Польшу?

— Еще в Киеве я задавалась вопросом: «Почему Польша так много помогает Украине?». Общеизвестно, что история польско-украинского соседства сложна, но теперь на наших глазах начинается совершенно новая страница наших отношений. Находясь в Украине, ты не совсем понимаешь, насколько велики масштабы польской помощи украинскому народу. Здесь люди нередко делятся последним, принимают украинцев под свою крышу, даже если сами небогатые. И для гостеприимных поляков неважно, какого ты вероисповедания, католик или православный.

В Варшаву меня пригласили мои друзья из Фонда Центр Гуманитарной Помощи. Это украинцы, уже 8 лет живущие в Польше. Они с 2014 года помогают Украине, поэтому я им доверяю. Эти друзья предложили мне перевести дыхание в городе над Вислой. Однако, кажется, они хотели меня просто вытащить из Киева. Дело в том, что дома меня узнают на улице, а я не знаю, кто вокруг меня. А ведь известно, что в Киеве действуют диверсионные группы. Мне посоветовали выехать из соображений безопасности. Когда во время войны идешь по улице и слышишь, что рядом с тобой говорят по-русски, никогда не знаешь, это русскоязычные граждане Украины или диверсанты. Поэтому я очутилась здесь.

Было предложение поехать во Францию, и я выбрала Варшаву, учитывая, как поляки реагируют на российскую агрессию в Украине. Хотя в Киеве я не понимала масштабов польской помощи, но знала, что именно в Польше теперь оказалось больше украинцев и мне будет, чем здесь заняться. Кроме того, для меня важна была географическая близость Украины, ведь в случае необходимости из Варшавы можно быстро добраться до Киева.

В конце концов меня всегда интересовала польская культура. Мой отец поощрял меня к познанию этой культуры, когда я была ребенком. Помню, как он читал мне польский детский журнал Miś, а также на польском языке повесть Астрид Линдгрен «Dzieci z Bullerbyn» (в украинском переводе «Все мы – дети из Бюллербю»). Я не могу сказать, что я хорошо говорю по-польски, но у меня нет языкового барьера. В свое время несколько моих песен перевели на польский, две из них я даже записала – «Kto taka jestem» i «Słońce, niebo i deszcz».

И вот теперь друзья поощрили меня к тому, чтобы восстановить этот мой польскоязычный музыкальный проект. Вскоре появится обновленная версия «Kto taka jestem». Я считаю, что действенная любовь к Польше –ndash; это усовершенствование польского языка, а в моем случае еще и запись этим языком по меньшей мере одной-двух моих песен.

Мария Бурмака среди украинских волонтеров в Варшаве, фот. Julia Hai

— Расскажите о своих первых днях в Варшаве.

– Я приехала в мае. Со мной в Варшаву прибыли моя менеджер с маленьким ребенком и его мать. С собой мы взяли только самое необходимое. Когда во время воздушных тревог ты сбегаешь с этажей в укрытие, то на тебе всегда те же джинсы и маленькая сумочка с документами. Итак, по приезде в Варшаву мы зашли в торговый центр, чтобы купить несколько вещей, которых не взяли из дома. И нас охватило странное чувство. Вокруг ходили хорошо одетые люди и спокойно совершали покупки. А мы, все еще ошеломленные пережитым во время обстрелов Киева, бродили по этой галерее, вобрав головы в плечи. Честно говоря, было даже такое кратковременное чувство, словно мы какие-то бомжи. Как будто все, что мы видим в витринах бутиков – не для нас. Мы ощущали глубинный животный страх, унижающий человека.

Потом у меня был момент, который, видимо, переживают все те, которые теперь уезжают из Украины. Дома я не плакала. Там я постоянно что-то делала, пела песни, выходила в онлайн, а здесь, в Варшаве, у меня произошло нападение паники. Я проснулась на рассвете и где-то в пять утра пошла бродить по кварталу, потому что не могла усидеть в доме. Я ходила по улицам, потом села на скамейку и… начала рыдать. Я опустила голову, обхватила ее руками и плакала. И тогда у меня остановился автомобиль полиции, из которого вышла полицейская. Она спросила меня на польском: «Вам чем-то помочь?». На что я смогла ответить: «Я из Украины». Она обняла меня, мы так посидели, после чего я немного успокоилась и полицейские уехали.

Такие спонтанные реакции поляков пронизывают до глубины души. Даже случайные люди постоянно спрашивают о том, нужна ли нам какая-то помощь. Скажем, я делаю прямые включения из Варшавы для украинского телевидения с улицы перед костелом, рядом с которым живу. Рассказываю о том, как поляки поддерживают Украину, какую помощь оказывают. И вот однажды, в семь утра, я стою на улице, настроила смартфон для связи, а здесь идет ксендз, который служит в этом костеле. Он спросил нас: «Что вы здесь делаете?». А мы отвечаем: «Готовимся к прямому включению. Мы из Украины». И знаете, как он отреагировал? Искренне поинтересовался: Может вам нужна какая-то помощь? Мы помогаем украинцам. Мы постоянно встречаем именно таких людей. И это сильно трогает.

Кстати, попав в Варшаву, я захотела познакомиться с ксендзом Войцехом Дроздовичем, тем самым, который вместе со своими прихожанами пел в костеле «Красную калину». Я просто хотела попросить у него благословения. Оказалось, что это очень светлый и теплый человек. Если бы я жила в Варшаве, я ходила бы в храм, в котором он служит.

Мария Бурмака общается с ксёндзом Войцехом Дроздовичем, фот. Julia Hai

— Мария, а чем Вам запомнить’ли начало войны?

– Еще до взрыва войны я чувствовала, что надвигается что-то страшное. За месяц до российской агрессии внезапно страшной смертью в Верховине умер мой первый муж, отец моей единственной дочери. Мною это сильно потрясло. Тогда я подумала, что произошло именно то, что я предвкушала. Впрочем, тревожные предчувствия меня не оставляли. Я даже собрала тревожную сумку. Более того, я приобрела печку-буржуйку. Потом я купила трубу-дымоход к этой буржуйке и топору, чтобы рубить дрова. Мое окружение надо мной шутило, но я на это не считалась. Не шутил только знакомый строитель, сириец Ареф, который сказал, что его семья во время недавней войны с такой буржуйкой жила круглый год. Именно он утверждал, что мои приготовления к «чего-то» – это не смешно. Вскоре оказалось, что в этом действительно не было ничего смешного. Помню, что 23 февраля я долго не могла уснуть. Очень поздно было обращение Зеленского. Я его перепостила. В три ночи выпила снотворного. А в пять у меня начал звонить телефон. Никто не ожидал, что начало будет именно таким. с бомбардировкой городов по всей Украине. Кстати, буржуйка моя пригодилась. Я ее отдала в подземный паркинг, когда там стало невыносимо холодно, и она до сих пор там стоит.

Мария Бурмака во время выступления в костеле в Варшаве, май 2022, фот. Julia Hai

— Никто не надеялся, что начало будет именно таким и, пожалуй, мало кто надеялся, что русский мер будет совершать в Украине такие страшные преступления.  Сейчас часто можно услышать об ответственности русской культуры за то, что россияне делают на украинской земле.

– Раньше я принадлежала к людям, которые убеждены, что с языком и культурой так сказать не воюют. Мой отец был скрипачом, так что я слушала много музыки Чайковского и искренне ее любила. В юности моим любимым писателем был россиянин Александр Грин. Но теперь мы прекрасно понимаем, что через культуру Россия легализует так называемую русскую инаковость и оправдывает специфичность русского пути. В то же время мы видим, что русский специфический путь – это 80 процентов населения России, которое поддержало Путина.

В этом контексте следует задуматься о роли культуры. Он должен формировать человека, а функция искусства – гуманистическая в принципе. Вспомним, как после Второй мировой было отрицание немецкой музыки и культуры. Эта похоть была обусловлена ​​тем, что деятелей культуры воспринимали как тех, кто должен воспитать свою нацию.

А что произошло в наше время? Причин нынешней ситуации много, но, мне кажется, очевидна роль массовой русской культуры. Россия давно вела идеологическую войну против Украины и пропаганда постепенно делала свое дело. дегуманизировала украинцев. Гибридная война – это не какие-то внезапные события, это ползучая экспансия за последние тридцать лет. За эти три десятилетия на постсоветском пространстве не утихали разговоры о том, что политика – это что-то одно, а российские артисты, «голуби мира», приезжавшие в Украину – это нечто другое. Мол, изучим прекрасную русскую литературу, а Пушкин – ; это «наше все». Путин считал, что в результате такой культурной экспансии украинцы цветами будут приветствовать русскую армию. Но он просчитался. А мог не просчитаться.

Сейчас задаю себе вопрос о том, что должна делать кроме писания поэтических текстов и музыки? Я должен что-то донести миру. Я публичный человек, я артист, поэтому я обязан понимать, какие мысли и эмоции будут вызывать мои песни, мои публичные выступления, как например, это интервью. Я должна знать, к кому я обращаюсь, какой будет фидбек. Популярность – это ответственность. А в России такой ответственности в массовой культуре не было. Слушайте, что пели их артисты, которые приезжали к нам гастролировать. Это просто безнравственные вещи. Именно на почве такой «культуры», которой десятилетиями питалась одна шестая земной суши, выросло поколение россиян, ныне совершающее ужасные преступления в Украине.

Народам нужны моральные авторитеты, вроде Любомира Гузара или Ивана Дзюбы. А кто был нравственными авторитетами за последние годы в России? Какие ценности несла с собой русская популярная культура? Сейчас это вызов для всего мира, перед которым встал вопрос: «Как дальше с этим жить?». Вызов новый, поскольку мир в режиме онлайн наблюдает за тем, что Россия производит в Украине.

Мария Бурмака исполняет песню, посвященную защитникам Украины на концерте благодарности Польши, Варшава, 29 мая 2022 года, фот. Julia Hai

— Но уместно ли в такой ситуации говорить о коллективной ответственности россиян за преступления в Украине?

– Сегодня русские интеллектуалы говорят о себе: «Мы – не они. А мне кажется, что нужно говорить об всеобщей ответственности русского народа. Так же, как в свое время принял ответственность за действия Гитлера весь немецкий народ. В конце концов, пока идет эта война, дискуссии о месте русской культуры не ко времени. Иначе будут повторяться ситуации вроде той, которая случилась в Риме католической Великой пятницы. Тогда россиянка и украинка вместе несли крест, хотя это совсем разные кресты. Такие несвоевременные жесты будут заставлять людей в мире думать, что мы, украинцы и россияне должны просто помириться. А как можно помириться, когда были совершены бесчеловечные преступления, и они продолжаются?

Неудивительно, что в наши дни для всех постсоветских территорий «Лебединое озеро» перестало быть просто «Лебединым озером». Словом, по моему мнению, во время войны нужен разрыв с русской культурой. Для меня неприемлема была бы ситуация, чтобы при обстреле украинских городов и сел российскими ракетами где-то в Европе выступал российский балет. Теперь нельзя говорить, что война это что-то одно, а балет – ; что-то другое. Нет, это не разные вещи, это одно и то же. Те люди в России, которые смотрят балет, читают классику, считают себя интеллектуалами, воспитали поколение, которое теперь уничтожает нас, и о чем здесь можно говорить? Словом, вопрос сложный, и я склоняюсь к мнению о правоте лозунга Николая Хвылевого «Прочь от Москвы!». То есть настал момент, когда нужно резко отделиться от России и ее культурных влияний.

— Ваш родной город – Харьков. Сегодня мировые медиа много говорят о героическом сопротивлении харьков российской агрессии. А в моей памяти запечатлелся образ Харькова начала девяностых, как города сильно обрусевшего, где таких сознательных украинцев как Маричка Бурмака было совсем немного.

– С тех пор Харьков сильно изменился. Я могла бы перечислять многие фамилии выдающихся и влиятельных горожан, которые являются искренними патриотами Украины. Но проиллюстрирую свои соображения примером моего личного опыта с прошлого года. Осенью 2021-го я реализовала музыкальный проект «Любимые классики – от Шевченко до Стуса», состоявшего из 15 песен, с которым я выступала в украинских университетах перед студентами. И вот в Харькове выступала с концертом перед будущими нацгвардейцами. Я была очарована тем, каким украинским вижу свой родной Харьков. Я общалась с великолепной украиноязычной студенческой молодежью, я слышала вокруг себя украинские песни. Вообще с Харьковом не все так просто. Сколько под советами, больше ли ты под Россией была Западная Украина? А Восточная Украина под тяжестью русской культуры уже 300 лет. Национальное возрождение в двадцатые годы прошлого века было смыто кровью. Это произошло уже до того, как Западная Украина впервые непосредственно узнала, что такое советская власть. Поэтому и бремя культуры великодержавного соседа следует прекратить. Потому что неизвестно, что могла бы случиться с миром, если бы теперь Украина не задержала агрессора.

Кстати, именно положительный опыт общения с харьковскими нацгвардейцами вдохновил меня на идею издания альбома «Любимые классики для наших защитников». Он будет размещен на сайте Национальной гвардии и ее страницах в социальных сетях, конечно, на всех музыкальных платформах. А также я думаю записывать для нацгвардейцев небольшие интересные рассказы о наших классиках и песнях, специально для них, как вот уже делаю по их просьбе, записываю с небольшими текстами свои песни именно для нацгвардейцев!

— Вы говорили, что предчувствовали приближение войны. А каковы ощущения ее завершения?

— Добро всегда должно победить зло. Иначе придет конец света. Многие говорят, что эта война – это начало некоего апокалипсиса. Но я не хочу в это верить. Верю в победу справедливости и добра и в то, что зло будет наказано. Теперь нужно искать силы для борьбы с империей зла. Но ведь надо помнить, что борьба со злом не закончится даже с победой Украины в этой войне. Надо постоянно лелеять своего ангела на плече. Человек должен выбрать свой путь и идти им с осознанием уникальности своей жизненной миссии.

— Это звучит так по-сковородиновски.

— Сковорода – мой любимый украинский мыслитель. Он харьковчанин. И это моя философия – делать хорошо то, что ты умеешь. Этим ты не спасешь весь мир, но точно спасешь себя.

Автор: Ростислав Крамар

Источник: Сulture.