Фото из сети Интернет

О каждом человеке на свете можно написать роман, и то – не один. Что уж говорить о людях творческих, неординарных. «Блудный лебедь в Черновцах (биографическая повесть)» – новая книга искусствоведа, профессора Олега Смоляка. Это достаточно тщательное исследование части жизненного пути известного украинского поэта Ярослава Павуляка из Настасова на Тернопольщине, мировоззренческие грани которого безграничны и загадочно-загадочные. Прошло 11 лет, с тех пор как он пошел к Богу, но до сих пор личность поэта предстает перед исследователями его творчества в новом, до сих пор не познанном информационном свете. Обычно так оно и есть: при жизни настоящие одаренные писатели ходят посреди нас скромными и незаметными. Такое ощущение, что сверхтонкий ангельский мир оберегает их от чрезмерного шума, славы, чтобы не вспугнуть ту невидимую сердцевину-могут, на которой и держится таинственная, но такая ощутимая вселенная творений, вместо этого «осыпает» испытаниями… Ведь в творческих и талантливых на кончике радости живет великое испытание, а на кончике испытание – – большая радость.

В повести говорится о периоде обучения Ярослава Павуляка в Черновицком государственном университете с 1969 по 1971 годы. В основе сердечных отношений со студенткой филологического факультета Марией. Предыдущая повесть упомянутого автора называлась «Мышковицкая любовь» (2019), в ней говорилось о влюбленности известного украинского поэта Ярослава Павуляка в дочь священника из села Мишковичи Тернопольского района. Недаром Олег Смоляк эпиграфом к упомянутой повести взял поэтические строки Павуляка, которые постепенно упомянут : «… А испекла ему вторая девушка/милейших в мире улыбок./На ладони их подавала,/на ладони, как на тарелочке./– Если любишь, то пообедай./Вторая девушка тихо изменила – Ни для кого не секрет (кто знаком с творчеством поэта) поэзия Павуляка требует многократного прочтения. И это бесспорный факт. У меня такое чувство, что Ярослав «видел» окружающий мир «другими» духовными глазами, чем обычные люди, слышал «другими» ушами звуковую гамму, воспринимал тончайшие грани и проявления не только окружающего мира, но и – тонкого, существующего вне физического, то есть – материальным. Своим мировоззрением и пониманием опережал всех далеко-далеко вперед. Неудивительно, что его тянуло к творчеству Николая Винграновского, «дети с солнцем в кармане»– Богдана-Игоря Антоныча. Это особый многомерный и многоступенчатый философский мир. Чтобы попасть в его объятия, нужно нарабатывать свои интеллектуальные сокровища. Не каждый он «впускает» к себе, только готовому (а это отдельная тема для разговора)… Ибо мир тот «Глубокий, метафорический, со многими подтекстами» (по А. Смоляку).

Погрузиться в жизнь другой, да еще и творческой личности, сверхсложная задача, большая ответственность, скрупулезный и щепетильный труд. Это даже если хотите временное перевоплощение в того, кого исследуешь, о ком пишешь. Возможно даже – перетаскивание на себя его судьбы и мудрости, поэтому важно вовремя «вынырнуть» из этого процесса, отпустить и снова остаться собой. До сих пор в таком жанре читала романы Степана Процюка «Роза ритуальной боли» (о Василии Стефанике) и «Маски опадают медленно» (о Владимире Винниченко). Когда брала книгу в руки, было интересно: какой путь исследовательства избрал Олег Смоляк? Триадно-мысленный? Тезис-антитез-синтез? Ни первое, ни второе, ни третье. Как настоящий ученый литературовед, профессор отталкивается от первоисточника, ведь, как говорят в народе, ему сам Бог велел, поскольку Павуляк односельчанин Смоляка. В основе – глубокое прочтение, детальное изучение поэтического мира поэта. Как важно знать, когда, почему, под влиянием какого переживания (тоска или радость), соответственно – каких эмоций было написано то или иное стихотворение. Каждая поэзия – это своеобразная подсказка о душевном состоянии того, кто ее создал, под какими впечатлениями находился. А еще – идеальное знание жизнеописания главного (реалистического) героя. Эти важные составляющие весомы в приближении рассказчика к воспроизведению им правдивости в жизненных событиях или сценах, диалогических картинках и даже размышлениях и намерениях (приезд Ярослава с Марией на Рождество к его родителям, подготовка обоих к теме семинарского занятия по диалектологии в университетской библиотеке, выступление Ярослава на вечере памяти Василия Симоненко, дорога во Львов – созерцание за окном автобусного окна осеннего пространства). Автор биографической повести стремится передавать увиденное глазами своего реального героя – и ему это хорошо удается. Вот только один метафорический образец, где речь идет о пребывании Славки на автостанции в Тернополе и возможности полюбоваться небольшими старыми избушками: «… стоявшие рядом автостанции и смущавшиеся возле недавно возведенных каменных четырехэтажек, свысока смотревших на своих скромных соседок. В этот момент в его голове сформировался сюжет нового стихотворения, превратившегося в рифмованные строки. Слава вытащил коробку сигарет и на задней стороне записал: «Дома, как люди, скученные у государства – вдыхают восток, а выдыхают закат. С юга окна дружат, кривляясь, а с севера откатывают деревья зеленые воротники. Домам, как людям, утро поливает из чашки воду в пригоршни широкие. Домам, как людям из локтей черепичных, и с бороды нахмуренных крыш убегает солнце каплями тепла.

Эмоционально-оживительным усилением предложенного текста стало упоминание в нем реальных известных краян. Богдана Хаваровского и Левко Крупы, которые уже к тому времени были студентами филологического факультета Черновицкого университета (раздел «На заседании литературной студии»). Подтверждением патриотически-национальных настроений Ярослава Павуляка является описание его встреч с шестидесятниками во Львове. супругами Игорем и Ириной Калинцами, общение с преподавателем Михаилом Ивасюком – отцом известного певца Владимира Ивасюка. Важная деталь в формировании любви малого Славы к родному краю, к Украине в частности – упоминание об «Истории» авторства Михаила Грушевского – книгу, которую отец тайком прятал в стрессе, позволяя время от времени читать ее сыну. Поэтому, прочитав отрывок из запрещенного «Дневника». Василия Симоненко, поэта, который был близок ему по духу, на вечере его памяти, сознательно подписал себе приговор. Пауляка исключили из университета. К тому времени это было не просто смело и отважно.

Не могу обойти и не вспомнить о символизме в творчестве поэта. Символы присутствуют в каждом стихотворении. Самая известная художественно-сакральная деталь – дорогая. Даже один из определяющих сборников (третий) называется «Дорога к дому». «Подводные течения» этого символа очень глубокие. Это отдельная тема для разговора. И даже автор повести (ибо превратился!) подсознательно много раз его использует. Возьмем первый раздел, который открывается названием  –  «Дорога к Черновцам». В книге встречаем частое использование этого слова: крутизна жизненных дорог, Винниковская дорога, созерцание обочины дороги, несмотря на дорогу, за Днестром дорога вела по буковинским селам, перейдя через дорогу, по дороге говорили о будущем, дорожка. «Блудный лебедь в Черновцах» – это движение-познание, это постоянный путь главного героя из одного пункта назначения – к другому. Даже в самом слове «блудный» (блуждающий, не держащийся места) кроется информация о несвоевременности, о постоянном перемещении, о поиске и понимании его истины, об осознании главного предназначения в жизни человека. А движение, как известно, это дороги. Даже самолет в небе имеет свои направления «дороги». Однако стоит всегда помнить, что у каждого из нас есть самый весомый в жизни путь – дорога домой. Понять и принять это можно только после большой разлуки с родным домом. Ярослав Павуляк постиг не только эти философские мгновения, но еще и другие сакральные смысловые истины этого слова, потому что он уже давно на другой дороге – . Небесной, на пути Правды, на Отчей дороге. Догадываюсь, что о других дорогах Павуляка будет вскоре в следующих литературоведческих разведках профессора Олега Смоляка, ведь в последнем абзаце упомянутой книги говорится о еще не завершенном пути-действии, где главный герой Ярослав Павуляк с двумя великими сумками Владимира Патыка в поисках временного пристанища…  

Послеслово. 25-го ноября исполняется 11 лет (2010) со дня перехода Ярослава Пауляка в Небесные дворцы Вечности.