В середине октября 2013 состоялась памятная для отечественного сельского хозяйства событие: правительство приняло Стратегию развития аграрного сектора экономики на период до 2020 года. Казалось, это должно стать ключевой новостью для обсуждения в аграрной среде. И дифирамбов творческому коллективу Минагрополитики, который разрабатывал документ, пока не слышно, хотя на самом деле Стратегия — документ нужен и правильный.
Крестьяне не спешат радоваться новой Стратегии, потому что на своем веку уже видели-перевидела: за последние пятнадцать лет в сельском хозяйстве было разработано и опубликовано 47 (!) различных программ «развития, улучшения и углубления» . Вот только воз и ныне не только остался «там», но даже и «откатился назад». Возникает резонный вопрос: что теперь будет с этими программами? Видимо их надо пересмотреть и или отменить, или скорректировать в соответствии с новой стратегией. Ведь если Минагрополитики на выполнение Стратегии разработает единую Программу, то необходимость в предыдущих отпадет, тем более, что их нормативы и требования могут вступать в коллизию с новой Программой развития АПК до 2020 года.
Зато Стратегия не радует экспертов совсем по другим причинам — слишком много слов и обещаний, слишком мало механизмов их воплощения . Радует, конечно, что такая Стратегия вообще появилась, однако вопросов к ней едва ли не больше, чем ответов. Поэтому и пытаются разобраться специалисты АПК: что же нам ждать в сельском хозяйстве? Особую актуальность этот вопрос приобрел накануне возможного подписания Ассоциации с Евросоюзом.
Насколько новая Стратегия отвечает запросам отечественных сельхозпроизводителей и иностранных компаний, работающих на нашем рынке, пытались разобраться эксперты на заседании круглого стола, организованного международной инвестиционной компанией SigmaBleyzer, аграрной компанией AgroGeneration и ВОО «Украинская аграрная конфедерация».
Недостатки и просчеты в Стратегии выискивали президент УАК Леонид Козаченко, директор компании SigmaBleyzer Вадим Бодаев, координатор аналитического центра Аграрного союза Украины Лариса Старикова, президент ассоциации Земельный союз Украины Андрей Кошиль и эксперт по сельскому хозяйству международного Фонда Блейзера Тамара Кирик, а защищал свое детище директор департамента экономического развития аграрного рынка Минагрополитики Виталий Саблук.
Хорошо известно, что дальнейшее поступательное развитие украинского АПК и приближение его конкурентоспособности до мирового уровня требуют значительных инвестиций. Для того чтобы «догнать» Европу, в аграрный сектор Украины нужно, по приблизительным подсчетам, вложить $ 70 млрд. Наше государство таких денег нет и в ближайшем будущем не будет, следовательно средства нужно привлекать на внешних рынках. Но вот беда — несмотря на очевидные успехи наших аграриев, инвестор из украинского села «убегает». Причины известны — «зарегулированность» агробизнеса и непредсказуемость законодательства создают значительные риски для потенциальных инвесторов. Но эти два фактора хотя и болезненные, но имеют «тактический» характер. Главная причина — как раз в неопределенности аграрной политики. Деньги любят тишину, а инвесторы — четкую перспективу, потому что они вкладывают средства, чтобы получить прибыль.
Стратегия развития АПК должна дать инвесторам четкие ответы на вопросы: какие секторы отрасли государство считает приоритетными, каким образом будет обеспечиваться права инвестора, что будет с украинской землей и т.п.. Однако в перечне проблем аграрного сектора экономики, указанных в Стратегии, дефицит инвестиций и вопросы инвестиционного климата вообще не упоминаются. А среди задекларированных целей Стратегии указано только повышение уровня инвестиционной привлекательности отраслей аграрного сектора.
Декларируя успехи АПК, наше государство в аграрной политике все еще ??находится на перепутье. С одной стороны — приятно рапортовать о рекордных урожаях, «призовые» места в мировой торговле зерном, лидирующие позиции на рынке масла, рынке куриных яиц и т.д.. Однако все это — заслуги крупных вертикально интегрированных агрохолдингов, которых у нас мягко говоря, недолюбливают. Именно поэтому основной акцент и в Стратегии, и в программе «Родное село» делается на поддержке развития мелкого и среднего фермерства до единоличных крестьянских хозяйств, а вот для агрохолдингов места не нашлось вовсе.
Уже давно идут дискуссии о формах хозяйствования на селе — кому отдать предпочтение: крупным аграрным предприятиям или семейным фермам? Разработчики Стратегии настаивали на термине «селоутворююче хозяйство» и в конце сошлись на определении «хозяйство с высокой социально-экономической ролью для сельских общин». Есть опора делается все-таки на малые семейные фермы и их кооперативы. Почему? Потому крупные аграрные предприятия пока трудоустроили 620 тыс. человек из 14,2 млн. жителей сельской местности. В то же время личные крестьянские хозяйства дают работу 4,3 млн лицам. По оценкам Минагрополитики, они дают полную или частичную занятость еще 7-9 млн граждан.
Причем 20-25% этих ОСГ работают не для собственного обеспечения продовольствием, а для реализации его на рынке, то есть имеют экономическую мотивацию. Попутно у нас любят напомнить, что крупные агропредприятия дают 45% валового продукта АПК, а 55% — именно единоличники. Вот только забывают добавить, что весь экспортный потенциал создается раз крупными агропредприятиями, а мелкие — выполняют функцию обеспечения продовольственной безопасности. Задача государства, особенно на пороге подписания ассоциации с ЕС, — дать возможность этим малым формам хозяйствования войти в организованный рынок. Так как сейчас сложилась ситуация, когда товар на рынке есть, а товаропроизводителя де-юре — нет.
Оба пути развития — и крупный агробизнес, и мелкие семейные фермы — имеют свои преимущества и недостатки. Трудно не согласиться с необходимостью поддерживать социальную сферу и традиционный уклад жизни на селе, и как совместить это с желанием выращивать 100 млн тонн зерновых, увеличивать ежегодно объемы экспорта отечественной сельскохозяйственной продукции на 3-4 процента? Трудно поверить в реальную возможность плодотворного сотрудничества гигантов с карликами, нужно выбирать что-то одно. И главный аспект в выборе, как всегда, — деньги.
Ценители семейных ферм часто приводят пример Евросоюза, мол там семейные фермы — основа сельского хозяйства. Согласен, однако не стоит забывать, что на процветание такой модели АПК тратится 42-45% всего бюджета Евросоюза. Если фермеров поставить в условия, в которых работает украинский крестьянин, получает аж 1,5% господдержки, боюсь, что на Европу ждет голод.
В состоянии Украины осуществлять столь масштабной господдержке своих фермеров? Вопрос риторический: ни в процентном отношении, ни тем более в абсолютных цифрах, даже в отдаленной перспективе такой господдержки не будет. За счет каких факторов тогда будет конкурировать с европейским фермером семейная Украинская ферма? Разве что за счет оплаты труда и наполнения социальных фондов, через плачевное состояние которых как раз и страдает сельская инфраструктура. И очень радует, что в Стратегии прямо указано о необходимости сохранения льготного налогообложения АПК, ибо без этого механизма он вообще не выживет.
Хотя и здесь есть определенные сомнения. Правда, обычно, не пишется большими буквами, особенно если эту правду пока невыгодно публиковать, однако детали все равно выдадут с головой. Вот хотя бы структура текста: сначала идет пассаж о «создании прозрачных инструментов системы налогообложения аграрного сектора», и только потом — об «обеспечении стабильной системы государственной поддержки», и то о «переходе к преимущественно компенсационных выплат».
Беспокоит аграрную сообщество и возможна монополизация рынка земли вновь Государственным земельным банком, который имеет преимущественное право на покупку земельных участков, особенно на первом этапе — в период действия моратория на куплю-продажу земли. Если сейчас государство не готово к полноценной рыночного оборота земли, то ни надо и огород городить — сначала подготовиться, а затем открывать рынок для всех, а не «сначала едим твое, а потом — каждый свое». Несовершенным представляется и задекларировано в Стратегии попытки ограничить круг лиц, имеющих право приобретения приоритетного права пользования (собственности) землями сельскохозяйственного назначения лицами, проживающими в сельской местности и хозяйничают исключительно и преимущественно с использованием собственного труда. Непонятной остается и позиция государства относительно максимального объема земельного массива, может находиться в собственности (пока в аренде). В Украине успешно работает многие агропредприятия, земельный банк которых исчисляются сотнями тысяч гектаров. Если планы ограничить земельный банк является, то стоило бы их озвучить, иначе стратегический инвестор остается немотивированным вкладывать средства — а вдруг завтра выйдет какой-то указ (закон, постановление), и его хозяйство разрезают по живому?
Ну, а об усовершенствовании регуляторной политики в аграрном секторе вообще написано такими словами, которые скорее запутывают, чем проясняют: ну что значит «создание регуляторной системы на принципах государственно-частного партнерства, внедрение рискоориентированного подхода при осуществлении государственного контроля»? Между тем как зарегулированность АПК является основным камнем преткновения для развития отрасли и привлечения инвестиций. Разве это нормально, когда в одном районе Киевской области, где проживает 28 тыс. человек, в аграрном секторе плодотворно работают 840 всякого рода инспекторов?
Главные задачи, решить которые, по мнению разработчиков, должна стратегия, это, во-первых — отойти от советской модели планирования , когда развитие экономики оценивался только по показателям эффективности, производительности и т.п.. Сейчас нужно оценивать решение и с точки зрения экологии, и с точки зрения влияния на социальную сферу.
Во-вторых — одной из основ Стратегии должна быть программа «Родное село» , ведь треть населения проживает в сельской местности, и традиционно эти общины монозалежни от одного вида хозяйственного деятельности — сельскохозяйственного производства.
Минагрополитики рассчитывает, что за 10-20-50-70 лет другие отрасли зайдут в сельскую экономику — например, легкая промышленность или туризм. Но пока этого не произошло, поэтому задачей стратегии было отыскать способ, которым аграрная экономика создавала бы экономическую основу для деятельности сельских общин.
И, в-третьих — основным двигателем развития внутренней экономики должно стать увеличение внутреннего спроса. Те 14 миллионов человек, проживающих в сельской местности, как раз и являются потенциальными носителями внутреннего спроса на продукцию легкой промышленности, строительной отрасли. Рост доходов на селе будет давать мультипликационный эффект для всей экономики государства.
В международном разделении труда украинский агропромышленный комплекс имеет одни из лучших среди других отраслей перспективы, поэтому государство считает, что выгоды от экспорта продукции АПК должны как можно полнее получить те же 14 миллионов сельских жителей. Тогда они смогут конвертировать их в внутренний спрос на продукцию других отраслей отечественной экономики. Если экспорт такой важный, почему тогда в тексте Стратегии нет ни слова об усовершенствовании транспортно-логистической инфраструктуры экспорта и аграрного рынка в целом?
***
Сейчас в Министерстве аграрной политики и продовольствия Украины уже приступили к разработке Государственной программы развития аграрного сектора экономики до 2020 года. Есть принятая правительством Стратегия — документ скорее концептуальный, который говорит о цели и цели, принципы и направления. Программа же говорить о пути, способы или конкретные механизмы, внедрение которых позволит реализовать поставленные Стратегией цели.