Почти 200 часов и более тысячи километров. Такова была дорога в Тернополь из ада войны — Мариуполь — для семьи Акусков. На свой страх и риск семья отправилась из находящегося в осаде города, где десятки тысяч человек остаются без воды, еды и тепла.

Иван Акусок, его жена Елена и дети: 18-летний Влад и 10-летняя Катя. оставили дома все, но им удалось спастись, и сегодня они делятся пережитым под бомбежками российской армии. >

«В ночь на 24 февраля я не спал. Увидел в интернете обращение путина о том, что он объявил Украине войну, разбудил папу и позвонил маме, которая должна возвращаться из ночной рабочей смены. В шесть утра я уже стоял с собранным чемоданом», — напоминает Влад Акусок.

На тот момент в Мариуполе уже были слышны взрывы: бомбили микрорайон, который в пяти километрах от дома, где проживала семья. Сразу покинуть город им не удалось, как и большинству мариупольцев, ведь 24 февраля автобусы уже не ездили, а 25 февраля отправился последний эвакуационный поезд. Однако он не доехал до станции назначения, поэтому семье пришлось вернуться в Мариуполь. Убежать успели только те, кто имел свой транспорт.

«Муж отправил нас на поезд, а сам остался дома, — рассказывает Елена Акусок. — Мы доехали только почти до станции Карань, что в 20 километрах от Волновахи. Там уже шли серьезные бои, и из-за повреждения линии поезд остановился в поле. Мы оказались посреди места боевых действий, уже темнело, поэтому решили вернуться пешком в Мариуполь. Из-за обстрелов периодически прятались в рвах в поле, а дочь потеряла сапоги, поэтому шла домой босса. Поздним вечером добрались до Мариуполя.

25 февраля город остался без света, газа, воды и Интернета. «Уже тогда мы понимали, что находимся в окружении, но не имели никакой информации, потому что остались без связи. Кроме того, не работали магазины, исчезли полиция, спасатели и «быстрые», — рассказывает Свободной жизни Иван Акусок. — Если где-то рядом что-то горело, никто не приезжал и не гасил. Когда на соседней улице мужчину разорвало от снаряда, медики не прибыли на спасение, ведь автомобили спасательных и медслужб были обстреляны. Мы понимали, что до нас никто не доберется и не спасет.

Семья имела некоторые запасы продуктов, поэтому питалась сначала ими. Позже — сухпайками, хранившимися на случай войны в бомбоубежище металлургического комбината.

«В укрытии было очень холодно и темно. Мы разжигали там огонь и разогревали сухпайки. Однако скоро до них добрались мародеры и все разворовали. Тогда мы вернулись домой и жили в погребе. Сидели там при свече, — – рассказывает Елена. — Мой телефон еще имел несколько процентов заряда, поэтому я включала его раз в сутки, чтобы узнать, какой сегодня день.

Из самолетов город бомбили постоянно. Чуть спокойнее было ночью, во время комендантского часа, говорит Иван, а на рассвете снова начинались непрерывные обстрелы.

«Никаких военных объектов рядом с нашим домом не было. Жили мы у металлургического завода. Рядом — роддом, две школы, детсад, многоэтажки и частный сектор. Однако наш микрорайон почему-то бомбили постоянно, — напоминает Иван. — При этом 24 февраля по деэнеровскому радио круглосуточно сообщали, чтобы люди сохраняли покой, ведь за три-четыре дня пути захватит Украину, однако мирных жителей трогать не будут.

Муж рассказывает, что от соседей узнал, где работает магазин, и пошел купить хоть какие-нибудь продукты. Однако сделать это, как и раздобыть воду, было очень опасно.

«У нас не было наличных денег, а банкоматы не работали, поэтому мы разбили копилку. В магазине я купил пять килограммов риса и немного вермишели. Пока люди стояли в очереди, метрах в 200 от нас бросили бомбу, — говорит Иван. — А чтобы набрать воды, нужно было добраться до колодца, который на расстоянии 20 минут ходьбы. Разумеется, такие перемещения были опасными. Однажды, когда я с водой уже возвращался домой, позади услышал взрыв и детский крик: бомба упала на дом. Никаких военных объектов рядом не было.

Семья могла готовить есть, ведь проживала в частном доме и имела баллон с газом. Хуже, рассказывают, было тем, кто жил в многоэтажках.

«В домах уже были выбиты окна, на улице минус семь градусов мороза, так что можете представить, какой холод был в их квартирах, — – рассказывает Иван. — Люди выходили во двор, спилили деревья, чтобы развести костер и сварить что-нибудь поесть. Набирали из ручейка грязную воду и кипятили.

«На обочине лежали тела…»

Первая семья эвакуировала Власть. Сосед ехал в Бердичев, имел одно свободное место и взял парня с собой. Дальше юноша самостоятельно добрался до Запорожья, тогда — на Днепропетровщину, а оттуда – mdash; в Тернополь, к двоюродной сестре Ивана — Марианны.

Родители и сестренка Влада продолжали оставаться в Мариуполе. «Мы с дочерью не выходили из холодного погреба три недели, потому что наш микрорайон постоянно бомбили, — – рассказывает Елена. — Мы не мылись, сидели то во тьме, то при свече, нормально не питались. Дочь понимала, что происходит. За это время она ни разу не плакала.

Когда запасов продуктов осталось на один-два дня, а соседний микрорайон был уже уничтожен, семья поняла, что других вариантов, чем бежать, нет, иначе погибнут либо от голода, либо от вражеского снаряда. Поместив свою жизнь в сумку и два рюкзака, на свой страх и риск 23 марта семья пешком отправилась на выезд из города. Дорога, протяженностью 15 километров, казалась вечностью.

«Идем, а неподалеку произошел авиаудар в завод, где в бомбохранилище сидели люди. По дороге на обочине лежали трупы убитых. Я просто был в шоке, когда моя дочь сказала, что видела полтора человека. Не знаю, как она в свои десять лет пережила этот ад, — говорит Иван. — Пока мы уходили, постоянно слышали взрывы. Наверное, это был самый страшный путь в моей жизни. Удивительно, но мы оказались на блокпосте с деэнеровскими военными.

«Дойдя, увидели, что какой-то автобус, полностью заполненный людьми, готовится к отправке, — добавляет Елена. — Мы практически в последний момент заскочили в него, даже не зная, куда он уезжает. Просто хотели уехать из этого ада хоть куда-нибудь. По дороге нас несколько раз останавливали и проверяли на блокпостах. У женщин – mdash; документы, а мужчин раздевали, отыскивая патриотические татуировки, а также следы на спине от ремня автомата, а на пальцах — от спускового крючка. Так мы приехали в поселок Никольского в Мариупольском районе. Там повсюду висели флаги ДНР. Людей отправили на регистрацию и говорили, что выбор таков: либо в Донецк, либо в Ростов. Спрашивали также, хочет ли кто-нибудь в Украине. Мы и некоторые люди вызвались, однако везти на подконтрольную территорию никто нас не собирался.

Иван вспоминает, что большинство беженцев хотело ехать в Россию: «Более того, они согласились на это с удовольствием. А многие мои соседи в Мариуполе с радостью ждали освободителя путина, ведь, по их словам, он все отстроит и привезет гуманитарную помощь. А если видели убитых гражданских, которых путин обещал не трогать, то говорили, что люди погибли от рук украинских военных. В общем, у пророссийски настроенных мариупольцев было объяснение одно: куда прилетел снаряд, значит, там был боец ​​«Азову». Я же скажу, что, по такой логике, на каждого азовца прилетело уже минимум по две бомбы.

«Первое, что я захотела, это — хлеба»

Три ночи семья провела в пункте беженцев днр. Спать было негде, поэтому они сидели на стульчиках, кормили их раз в день. Затем семье удалось найти мужчину, который, рискуя жизнью, завез их в Бердянск, что в Запорожской области. К слову, чтобы уехать «в Украину», нужно было заплатить, а деньги были не у всех, поэтому кое-кому пришлось ехать в Донецк или Ростов.

С Бердянска семья прошла 12 километров, чтобы сесть на эвакуационный автобус Красного Креста, который направлялся в Запорожье. «Транспорт был забит до отказа. Люди стояли на одной ноге и ехали так 12 часов. Дорогой было около десяти блокпостов. На каждом из них мужчин выгоняли, раздевали, проверяли, — говорит Елена. — А когда мы доехали до Запорожья, то, казалось, это был самый счастливый день, ведь, наконец, мы «в Украине». Нас встретили украинские военные, наши волонтеры и поселили в детском саду «Кораблик». Первое, что я захотела, это — хлеба, ведь не ела его луну. Мы безгранично благодарны волонтерам, которые нас привезли и накормили».

Уже из Запорожья Иван, Елена и их дочь Катя поехали эвакуационным поездом в Тернополь. «Мы ехали на третьей полке, предназначенной для багажа. Имели с Иваном одно спальное место на двоих. Многие люди с детьми вообще ехали в проходе», — рассказывает Елена.

«Возвращаться нам некуда»

После восьми дней подбора, 30 марта, семья прибыла в Тернополь. Сейчас они в безопасности, но еще не понимают, как им жить дальше.

«Когда приехали, были счастливы, что вырвались из выживших Мариуполя. Прежде всего, хотелось принять ванну, ведь мы не мылись больше месяца, — говорит Елена. — Когда же эмоции по приезде стихли, появилось осознание, что у нас ничего нет. Остались с одной сумкой и все. Возвращаться нам некуда, Мариуполь просто стерт с лица земли. Как быть дальше — ответа нет. Я до сих пор не понимаю, как в цивилизованном мире происходит такое дикость: захотелось — пришел, разбомбил, взял, что хочу, наскочил и ушел. Наш город процветал, развивался. Недавно открыли новый парк, ремонтировали дороги, площади, построили хоккейную арену, весь коммунальный транспорт. это новые современные автобусы. И просто через какой-то месяц все уничтожили».

«Мы не просили, чтобы нас освобождали, — вздыхает Иван. — У меня была работа, дом. Мы строили планы на жизнь. И мне не нужно, чтобы кто-нибудь отстраивал или привозил гуманитарную помощь. Верните то, что было. Но это невозможно… Так страшно начинать жизнь с нуля. Если откровенно, я не понимаю, откуда у людей такая ненависть ко всему украинскому. Если в Мариуполе заговоришь по-украински, то автоматически становишься бандеровцем, хохлом, человеком второго сорта. А мне удивительно, что люди живут в Украине и не могут справку на государственном языке заполнить. Это просто украинофобия. Честно говоря, я измучился жить в такой среде, было тяжело, но я принципиально не переезжал, потому что считаю, что имею право жить на своей родной украинской земле. А так случилось, что все равно пришлось бежать…

В завершение разговора спрашиваю у Ивана, нужна ли какая-нибудь помощь. «Победа нам нужна», — отвечает мужчина.

Дай Бог всем нам ее дождаться!

На фото: Иван АКУСОК с детьми и двоюродной сестрой Марианной.