Петр, несмотря на свой довольно почтенный возраст, впервые в жизни почувствовал себя старым стариком. Левая нога, которую еще в юношестве придавили твари, не беспокоила его десятилетиями, и сейчас начала больно зудеть и самовольно дергаться. Черные волосы, что был остриженную под старомодный «ежик», вдруг сделался прозрачным от седины. Кожа, всегда до блеска выбритого лица, начала обвисать, как одежда, что на два размера больше. Даже глаза сделались тусклые, слезились даже когда спал.

«Вообще, с чего я взял, не состарюсь?» Думал Петр собираясь в дорогу. Собирать особо было нечего — все равно через карантин пропустят только личные документы и и те в виде оптической копии. Он еще раз стал среди комнаты, в которой кроме кровати и комода с одеждой ничего не было, почесал затылок, и вышел в дверь.

Ему набила оскомину свобода. За последнее время он навестил своих бывших, с которыми в свое время расстался полюбовно и они его встречают не только как отца своих детей но и как друга семьи радушно приходит на помощь. Но гостить долго тоже не удобно — Петр не любил излишней опеки. Дети хотя и встречали отца и были заняты своими делами. Кроме того заработанных средств было не так уж много чтобы строить отдыхом в пансионате, или поездкой на курорт.

В карантин он намеренно отправился пешком, чтобы размять бока и полюбоваться видами как маленького, но слишком суетливого, городка, так и безграничными полями которые раскинулись до самого горизонта. Осенний день ясным, но прохладным, с легким ветром, удачно дул в спину. Люди толкались, спешили, ели на ходу, заглядывали в мобильные, а то и просто болтали. Через полчаса все успокоится, все займут места в офисах, магазинах, и мастерских, а в ужина побегут в обратном направлении, по домам, хватая по дороге те же закуски под те же разговоры. Петр ведь не будет идти ни вечером, ни на следующий день, в обратном направлении по этой тропе, — его вахта держать более трех месяцев. Он бы давно уже бросил эту мотанину с вахтами, устроился бы где механиком или слесарем — с утра до вечера! Но там не заработаешь достаточно для того чтобы погасить кредит, оплатить все страховки и еще и обеспечить многочисленную семью.

Когда Петр вышел за пределы города он почувствовал усталость. Конечно, это расстояние он преодолевал не раз, но на этот раз почему было трудно идти, беспокоила больная нога, появилась тяжесть в пояснице, в груди заметно толкалось сердце. «Точно постарел, — горько улыбнулся Петр стал на отдых, — проклятые свободные радикалы все же получили мои хромосомы» но несмотря на тяжелую поступь Петр потихоньку продвигался вперед.

Дорога, по которой плелся Петр, вела только в одном направлении, с пунктом биобезопасности Фаланги, кольцевого комплекса. Все рабочие, перед тем как попасть в работающей Фаланги проходили усиленный двухнедельный карантин. Работники не просто подвергались обработкам, прививкой, неоднократным дезинфекции и санации, но и медосмотрам, тестированием и учились на курсах повышения квалификации. Три месяца, девяносто два дня, две тысячи двести восемь часов, — ни меньше ни больше, он будет один и никто не захочет, в случае чего рисковать прибылью, а тем более выплачивать страховку.

Преодолев усталость, Петр добрался до высокого забора карантинного пункта. Проходная была оборудована «вертушкой», что прокручивалась только после установления личности прибывшего. С последним проблем не было: магнитный чип под кожей правой ослабил металлическую штангу, осталось сделать только шаг в перед. И Петр задержался. Он жадно вдохнул влажный воздух, с тоской посмотрел на пестрые дерева. Каблуком нажал на небольшой камешек, раздавив его о бетонное покрытие, прекрасного поймав пронзительный звук, при этом образовался. «Прощай свобода» буркнул он себе под нос и сделал шаг, проталкивая вертушку.

Карантин для Петра был хуже ад — глотания непонятных лекарств, штрикання шприцами и отсасывания крови на анализы. Особенно донимали невкусная еда, которую приходилось заталкивать в себя, слабительные, от которых пробирали быстрая почти круглосуточно, купание в ваннах с дезрозчином, от которого ад, раздраженный после диареи анус. Еще были невыносимые заумные тесты, как он собирается не в производство, а посланником на другую планету. Он считал секунды до окончания этого страдания, наслаждаясь тем, что за эти пытки тоже хорошо заплатят. На заключительном этапе, перед самым шагом в фалангу, ему надо было набрать полные легкие вонючего газа и выдохнуть уже там, и по сравнению со всем остальным это был мелочь.

Сплевывая густую слюну в салфетку и проклиная всю свою стерильность, Петр голышом шагал по жилом отсеке своего двадцатого по счету, промышленного сегмента. Отправившись в кубрик он в сердцах схватил черный спецпакет и небрежно разорвал его пополам. Оттуда вывалилась, вместо строгой синей формы, придурковатая розовая роба. «С ума сошли, вы бы мне чулки с балетками дали» — гневно воскликнул Петр в пространство, угрожающе махнув одеждой. «Какая, подвели дезинфектантов, — ответил волшебный женский голос, — на очередной точке заменим». Петр остолбенел: с оператором его соединял коммуникационный канал, который позволял разговаривать и видеть друг друга. Обычно операторы были мужчины, так Петр никогда не стеснялся, и сейчас это была женщина и она могла рассмотреть не только розовую робу, но и все мужские прелести Петра, так человек моментально натянул на себя предложенный одежду. Оправившись он стал перед контрольной панелью, смотрел столбики цифр и яркие диаграммы, собираясь с мыслями, одним глазом смотрел на своего оператора надзирателя.

— Оператор, — обратился он, пытаясь преодолеть стыд, — меня еще какие сюрпризы ждут?

— Есть некоторые изменения. Уменьшено количество операторов и время их выхода на связь.

— Подожди, а с кем я буду говорить так?

— Через ваше «болтать» компания может потерять ценную информацию.

Петр вздохнул, и согласно контракту корпорация имела полное право на ограничение общения в промышленной зоне.

— Что еще нового?

— Пока все. Другие новости и инструкции получите на своей странице в информационном портале корпорации. Желаем вам хорошего вахты.

— И тебе, детка, хорошего коннекта. — Огрызнулся Петр, яростно замахнувшись на панель.

Раздраженный голос умолк. Петр уже понял, что новый оператор, несмотря на то что это была женщина средних лет, не с ним любезным. Поэтому, скорее всего его ждет скучное дежурство на промышленной фаланге.

Всю информацию, необходимую для работы, он действительно мог получить из информационной панели, как в виде текстового варианта так и аудио рассказом или даже анимационного фильма. Это, вероятно, было предусмотрено для того, чтобы облегчить выполнение поставленных задач, а еще, возможно, позволяло брать на работу ленивых балбесов, которые не умели даже читать. Вообще то работа не была тяжелой, скорее скучной — Фаланга была полностью автономной системой и присутствие человека была более наблюдательным, нежели исполняющей.

Петр работал на фаланге еще со времен экспериментального испытания и конструирование. Поэтому он знал такие тонкости и нюансы, о существовании которых большинство его коллег не имели никакого понятия. В основу ее работы было положено движение по кругу. Когда, очень давно, еще до «глобального глюка», корпорация имела мощности в разных концах империи, и позволяла небывалую роскошь соединять их транспортным сообщением. И «глюк» все изменил. Корпорация вынуждена была поставить дело «на колеса». Сначала все «цеха» разместились по кругу, со временем помещения заменили огромные фургоны на шасси, потом фургоны поставили на старомодные рельсы. Такая система позволяла значительно сэкономить, так она оказалась эффективной и корпорация вновь поднялась. Фаланга, состоявшая из многих сегментов, представляла собой замкнутую систему, непрерывно, но очень медленно, двигалась по рельсовому кругу. Дорога была размещена таким образом, что имела в противостоянии, в плоскости естественного рельефа, самую высокую и самую низкую точку. В высшей точке в сегмент загружалися малые поросята. Делали это очень нежно и коварно, медленно двигая стены «выжимали» животных из предыдущего сегмента репродуктивной Фаланги, вынуждая свиней двигаться в нужном направлении. Благодаря подобранному генетическому коду, врожденной бактериальной стерильности, обеззаражены и идеально питательным кормам, кристально чистой воде, идеальной температуре и очищенном воздуху они быстро набирали вес, так что на все поголовье сегмента приходилось несколько тонн прироста в сутки, и эта масса толкала сегмент по рельсам вперед, то есть в самую низкую точку. Скорость была медленной, а расстояние значительной поэтому на преодоление этого пути и требовалось девяносто два дня. В нижней точке свиньи имели убойную кондицию и так же тихо стенами видтискалися в перед убойный цех.

Настроения у Петра не было. Он пришел в свою комнату. Все как всегда: ослепительно белая постель, холодильник заполнен жратвой, неизменный коммуникатор на стене. Задерживаться здесь не было никакого желания и Петр ушел в промышленный отсек. Для того чтобы туда попасть необходимо было влезть в скафандр. Этого момента Петр ждал с нетерпением.

Сработали вакуумные застежки, громоздкий костюм вдруг прижало к телу, открылся люк шлюза и Петр поспешно шагнул в перед. Поросята встретили его безудержной интересом — обступили, начали тицькаты пятачками, пробовали вгризты, игриво терлись о ноги. Петр протягивал к ним руки, защищены тонкими, но очень прочными перчатками, чесал им за ушками, ласкал животы, дергал за хвостики, заглядывал сквозь защитное стекло в их маленькие глазки. Он хорошо помнил те времена, когда работающие в свиноводстве нужно было одевать даже перчаток и респираторов, — свиньи были ровней человеку. Благодаря этим воспоминаниям он знал какой на ощупь скользкий влажный пятачок, которая тепла, покрыта грубыми ворсинками, кожа, которые ощутимы зубы свиней при игривого покусывание. Петру этого не хватало.

Свинар сидел бы здесь и дольше, и время осмотра поголовья был строго регламентирован системой, и Петр понемногу просовувався вперед. Одной из его задач было осматривать поголовья. В середине промышленного отсека, там где содержались свиньи, автоматические системы сквозь фильтры нагоняли стерильный воздух, кормушки заполнялись простерилизовано кормами, в поилки поставлялась сбалансированная по составу кристально чистая вода, грязь всасывалось в накопителе как только выделялись. Но все эти системы, хотя были надежными и не являлись вечными, все равно клапана изнашивались, контрольные датчики теряли точность, электронные системы портились от перегрузок. Ремонтировать это все принадлежности тоже было обязанностью Петра. В случае любой приключения на борту сегмента на панели вспыхивало аварийное сообщение, которое поддерживалось сигналом через громкую связь. Это случалось не часто, но всегда неожиданно.

Петр, пройдя между тысячи свиней, осмотрел все системы жизнеобеспечения, не найдя любых видимых повреждений, поспешно вернулся в жилой отсек.

— Оператор, — воскликнул он в пространство нажимая на информационную панель, — у меня все в норме, заступил на вахту.

Оператор не ответил, да это было и не обязательно. Петр блаженно улегся на лежак среди кубрике и любуясь, везде прозрачный потолок, огромными облачками на фоне голубого неба, провалился в дрему.

Облака клубились высоко в небесах, завораживали Петра. В детстве он, бывало, просто ложился на прогретые солнцем скалы, на берегу быстрой реки, и смотрел как белые призраки изменяют форму, бесследно тают или собираются в огромные сугробы, пряча своими телами всю лазурь и даже яркое солнце. Он был уже достаточно обучен в школе, знал, что это всего лишь игра воздушных масс и водяного пара, которая рано или поздно прольется дождем, и ему казалось, что облака это живые существа, которые тоже бывают грустные и веселые, умеют плакать и смеяться .

Однажды, когда он на берегу реки, тайком от всего мира, наслаждался, наблюдая за танцами двух облаков, в кармане его брюк забормотал мобильник.

— Сынок, где ты? — Сорванным от тревоги голосом кричала мать.

— Да на рыбалке, я же говорил. — Ответил Петр продолжая любоваться небесной спектаклем.

— Бросай свою рыбу и быстро беги домой. Быстренько! — Мать громко выкрикнула приказ так, что пошли помехи в трубке.

— Да я только пошел! — Возмутился Петр.

— Я кому сказала!

Петр в сердцах бросил трубку в карман, нашел удочку в траве, взял пустое ведерко, оглянулся на реку и поплелся домой.

И дома творилось то необычное.

Хутор был на одну улицу, и та была редко заполнена жилыми домами. Посторонние машины приезжали сюда редко, чаще как заблудились. Сейчас на улице красовались целых три незнакомых авто — грузовик с небольшим подъемником-манипулятором, какая автоцистерна, увешанная шлангами, и легковушка-будка. Все они были серого цвета, когда Петрусь подошел ближе то прочитал надпись на бортах машин — «биобезопасность». Техника здорово его напугала и он побежал к своему дому.

На дворе хозяйничали несколько мужчин в белых защитных костюмах и ужасных дыхательных масках на все лицо. Когда они увидели мальчика на мгновение замерли и затем продолжили свои дела. Петр проскользнул в дом. Там в большой комнате, за столом сидела мать, а два чужака в защитном снаряженные стояли и то ей объясняли.

— К вам будет ежедневно наведываться наш очередной, — сквозь объемный респиратор гнусавил человек, — он будет отслеживать ваше состояние и в случае чего окажет помощь. Он будет приносить вам продукты первой необходимости. Наш лагерь будет на соседнем холме, в случае острой необходимости позвоните в любое время суток мы придем на помощь …

Мать протянула руку к Петру и он сейчас же подбежал к ней и прижался к плечу.

— … На время карантина избегайте непосредственного контакта с соседями, да и вообще не покидайте пределов своего двора.

Петр не понимая, что происходит посмотрел на мать. Она внимательно слушала наставления и в ответ на взгляд сына, она лишь прижала его к себе.

— Для того чтобы мы начали действовать вам необходимо подписать несколько документов.

Человек, до этого стоял молча, достал из большого кармана на животе, панельный коммуникатор и протянул его женщине.

— Вот, пожалуйста. Здесь речь идет об ограничениях, меры безопасности, и компенсационные выплаты по окончании карантинных мероприятий …

Он еще то пытался объяснить и иметь молча поставила свою подпись на электронном табло.

— Оставьте нас, я хочу объяснить все сыну.

Только сейчас Петр увидел, что глаза матери заполнены слезами. Чужаки молча вышли из дома. Мать вздохнула, вытерла сбегая по щекам капли и обратилась к сыну.

— Ты у меня уже взрослый, вот же все должен понять. Где в городе заболели люди, говорят за то что попробовали свинины. Так вот, чтобы люди больше не болели нам не надо держать свиней.

Петр нахмурился и внимательно слушал мать.

— Наших свиней заберут на исследование, а мы побудем под наблюдением специалистов.

— Свиней заберут? Что всех? — Наконец оживился Петр.

— Всех, всех. Нам за них заплатят хорошие деньги.

Петр вспоминал как иногда, несколько раз в год, к ним приезжали лихие заготовители, которые грузили откормленных красавцев на прицепы и платили за них хорошие деньги. И каждый раз после этого у Петра появлялась какая обновка, а то и игрушка. Поэтому особого страха в этом он не видел.

— Мама, а чего же ты плачешь? — Нам придется сдать некоторые анализы, нельзя будет ни с кем общаться … — Вытерев слезы сказала она.

— А в школу? — Нетерпеливо спросил мальчик.

— Нет в школу, ни в магазин, ни на рыбалку в течение месяца ходить нельзя будет. И вообще, дальше сада от дома не уходи. Понял?

— А чего же, конечно понял …

Во дворе то загремело и Петр подбежал к окну. Он увидел как грузовик задом сдает во двор. Люди в белом то выкрикивали и махали руками. Затем они вытащили, одно за другим, всех поросят, которые были в хлеву. Свиньи странно себя вели — они лежали на боку слабо двигали ногами и иногда открывали пасти, хватая воздух.

— Мама, а можно мне взглянуть с близка. — Охваченный любопытством, умолял мальчик.

— Беги, и никому не мешай, никуда не влезь. — Ответила женщина и ее чадо уже махнули на двор.

Свиней усыпили инъекциями. Их погрузили на кузов, где уже был десяток других свиней и вывезли из хутора в лагерь который на горе. Затем во двор зарулила автоцистерна, мужчины в белом размотали шланги и залили хлев вонючим раствором. Через пол часа спектакль закончился и на хуторе стало небывало тихо.

Дремоту Петра прервала аварийная сигнализация. Мигание красного света на панели и пронзительный синтетический сигнал означали, что то случилось со свиньей. Свинар через информационную панель вызвал камеру наблюдения. На экране появилась картинка на которой четко видно как поросята бьют друг друга. Система наблюдения была настроена таким образом, что проявляла только те драки, которые представляли угрозу жизни свиней.

— Проклятые гладиаторы, уже то не поделили. — Ворчал Петр, щелкая по экрану.

Решение этой проблемы было предусмотрено системой — в отряд спускалась «игрушка», которая привлекала внимание агрессивных и просто интересных животных, тем самым давало шанс убежать слабому. Так произошло и сейчас. Животные легко прекратили драку, предпочтя большой каучуковой шара которая была привязанная цепью к перепонки под потолком.

— Вот и хорошо. — Улыбнулся Петр начал по привычке проверять все камеры.

Визуальное наблюдение было совсем не обязательным — сегмент был густо нашпигован датчиками и детекторами которые реагировали на любое нарушение. И Петр работал еще в те времена, когда всех этих «игрушек» не было, а выйти из строя они могут и сейчас.

Все было в порядке, Петр продолжил свое «дежурство» на лежаке. После карантина ему всегда чувствовал истощенным, хотя надзиратели уверяли, что их готовят к долгосрочной вахты. Сейчас он был полностью расслабленным и лежал закинув руки за голову. Петр вдруг заметил, что нога, которая болезненно дергалась, его больше не беспокоит.

— Ишь как благословенный карантин целебный подействовал на моего «окорока». — Усмехнулся он про себя и блаженно закрыл глаза.

Петр знал, что он может бездельничать день, два, неделю подряд — бывает такое, что все работает «как солнечная система», и рано или поздно начинается шквал проблем, которые ему придется выполнять одному. Иногда приходится и кувалдой ударить, а иногда и пинцетом поработать. Однажды испортилась аварийная панель и он почти неделю, не досыпая и впопыхах пидьидаючы, сам проверял работу датчиков и состояние свиней. Больше всего он боялся не отказа электроники или завала навозных шлюзов, с этим еще можно справиться. Страшнее всего было пережить разгерметизации сегмента. Однажды это случилось у него на глазах, при испытании аварийных систем …

Свиньи, которые выращивались в фаланге, это был отдельный биологический вид который в справочниках указывался как «pig industrial» есть «свинья индустриальная». Она была очень далека от тех, «pig technological» (свинью технологическую), предшествовавшей им, и совсем не была похожа на «pig home» (свинью домашнюю), ту что была общеизвестным предком современных свиней. Свинья технологическая в экстремальных обстоятельствах, могла некоторое время плодиться в классических условиях (во дворе сельской господи), но рано или поздно, через несколько поколений, они вырождались и превращались в свинью домашнюю. Свиньи технологические были очень плодовиты и Скороспелые, их мясо было менее жирным, но очень белковым, выход мьясотуши составлял почти девяносто процентов. И все оказалось не так просто.

«Глобальный глюк» — это было нечто вроде долгожданного конца света. Все караулили вторжения кровожадных пришельцев, столкновение с астероидом, энергетического кризиса, или хотя бы свирепства смертоносного вируса. И нет. Оказалось, что человек сам себе способна нанести достаточно ущерба. Человечество поставило ловушки из которых вырваться стало невозможным. С свиньями это происходило примерно так.

Общественное мнение начала становиться на защиту прав свиней. То свиней обеспечили развлечениями (игрушками), чтобы их не терзала депрессия предубойного периода. Затем свиноматкам «разрешили» двигаться, вместо быть запертыми в тесные клетки. Для уменьшения страданий запретили кастрацию и обрезание хвостов. Далее была выдвинуто требование выращивать свиней без антибиотиков, да и вообще без медикаментов, в том числе и вакцин. Законодательно ограничили применение дезинфицирующих, использование воды для мытья и содержание в кормах белка — эти факторы плохо влияли на экологию. Свиньям конституционно обеспечили безболезненную смерть во время забоя. Ну и так далее.

Это все было хорошо, но … во-первых, свои права отстаивали не только свиньи, а и все другие животные (приматы, например, получили право на гражданство, а киты и дельфины были признаны цивилизацией и получили части океана, где человек не имел права заниматься промышленным рыболовством); во-вторых, дефицит энергоносителей и сырья все меньше оставлял места для благотворительности и милосердия; в-третьих, несмотря на свою высокую нравственность и безошибочно идеологию человечество продолжало жадно требовать хлеба и зрелищ. При этом зрелища становились все безумные, а аппетиты все ненасытнее, но ни кто не хотел есть жесткое мясо, или вонючую кнурятину, рисковать заболеть во время смакования сочным стейком, или жить рядом с морем навоза, а тем более платить деньги за экологически чистое еду или безопасную питьевую воду. Кроме того люди сами заметно изменились. Те микроорганизмы, которые тысячелетиями были спутниками человечества, вдруг превратились в грозную инфекцию, носителями которой стали домашние свиньи.

Свиней начали держать соблюдая большинству требований. Отказаться от медикаментов стало возможным только при условии изоляции животных от окружающего мира. Со временем из свиньи технологической вывели отдельную расу бактериально чистых животных, которые уже не могли выжить за пределами стерильных боксов.

Везде сладкую дремоту Петр услышал как его начал доставать голод — было время ужинать. Облачка за прозрачным потолком уже поглотила ночная тьма, так пришлось включить освещение. Вся еда хранилась в холодильнике и вакуумной камере. Паек был щедр и полностью его «уничтожить» не удавалось ни разу. Была еще удовольствие в том что можно было брать все, что заблагорассудится, создавая каждый раз особое меню. Было одно исключение — в меню отсутствовала свинина. Это был мера предосторожности для того чтобы случайно не занести на сегмент инфекцию.

Сегодня Петру захотелось гречневой каши с нежной рыбой на хлебной тарелке, и несколькими листами капусты. Подумав, он прихватил еще сочное, краснобокое яблоко. После карантинного поста еда была вкусная и очень сытная.

Это было не всегда так. Когда Фаланга только начинала работать кормили преимущественно концентратами и консервами, — в те времена еще не было стерильных садов и овощей. Но со временем паек становился лучшим. Петр знал некоторых работяг которые сменяли на вахту ради качественной еды и качественной воды. В обычной жизни это была небывалая роскошь.

В самый разгар трапезы сработало предупреждение.

— Какого вируса они не улягутся! — Возмутился Петр посмотрев на красный мигание экрана.

Выброс игрушек этот раз не сработал — животные продолжали бить друг друга за место у кормушки. Петр прыгнул в скафандр и побежал в горячую точку.

Когда он добрался до места «дуэли» на рилах «бойцов» уже блестела кровь. Свинар достал из под потолка длинный шланг с пистолетом на конце, и начал пускать облака пара на суетливых поросят, от которого они разбегались по отряду. В какой государственной декларации «о защите прав свиней» было отмечено то что «человек не имеет права вызывать свиньям боль во время выращивания». Поэтому для разгона «нарушителей» применялся обычный, тепленький водяной пар. И некоторых животных это действо забавляло — они с прискоком пробегали сквозь густой туман и как рвали его своими балбесы рыльцами.

— Ты видишь, игрушку нашли. — Улыбнулся Петр и намеренно ударил струей в пол.

Несколько пестрых поросят набросились на облако, вплоть вихрюкувалы от удовольствия. В восторге они даже ударялись в ноги Петра, терлись о них, хватали за оболочку скафандра. Поросятам явно понравилось это действо, да и Петру тоже. Свинар так увлекся, что забыл и о времени, и о оставленную еду. Но время на любую операцию было четко регламентировано и в случае чего срабатывала бы предупредительная сигнализация. Петр подчинившись, попетляв к шлюзу.

Пока он «забавлялся» с поросятами еда застыла, а аппетит поутих, но Петр добросовестно доел свою порцию. Дожевать яблоко не дал очередной сигнал панели. Мигающий желтый и синий цвета традиционно извещали о неполадках на системе кормопроизводства поставки. «Ну, все, началось — думал Петр пакуючись в скафандр, — то на этот раз рано начало лихорадить». Каждый сегмент Фаланги после прохождения цикла ремонтировали, налаживали, иногда модифицировали, поэтому, как правило, неполадки начинали беспокоить не из первой недели. Но Петр знал и то, что по труду и беготней время идет незаметно.

На следующий день оператор вышел на связь. Несколько дежурных фраз и все, — опять тишина и свиньи. Вахтовым разрешалось и разговаривать с родными, и копаться во всемирной сети и еще некоторые вольности. Но что бы ни делал свинопас он должен был быть готовым что момент отправиться на устранение аварийной ситуации.

За многолетнюю практику несения вахты на фаланге ему уже все надоело. Семьи трех жен были чужими, а некоторых детей, которых кстати было очень много, он не знал. Дело в том что чистые условия труда, запрет употребления алкоголя, табака, сахара, и легальных наркотиков при несении вахты, неплохая наследственность (он был зачат донорским семьям), как следствие высокое IQ и крепкое здоровье делали с Петра идеального донора спермы . Но были дети и от законных жен.

Друзей, как таковых, у Петра не было — «на свободе» он по привычке продолжал жить отшельником. Поэтому свободное время при несении вахты он проводил за игрой в шахматы с компьютером: его забавляло как долго размышляет электронный игрок когда Петр делал какую ерунду. Пересматривал старые киноленты, сюжет которых был известен и создавал эффект встречи со старыми знакомыми. Иногда он читал энциклопедии, выискивая интересную информацию о общеизвестные вещи. Когда пытался стать своим в каком социальном кругу всемирной сети, и ему показалось, что его все обманывают или смеются.

В этот вечер он включил какую старую полицейскую гуцалку. Сюжет поглотил Петра — два хороших парня стояли над взрывчаткой, не могли решить как ее обезвредить, наверное ждали пока таймер покажет последнюю секунду до взрыва. И в самый решающий момент вдруг сработала красная сигнализация сегмента. Опять началась драка среди свиней, в том же отсеке, что и предыдущие разы. Он внимательно посмотрел на штурхання животных зафиксированы видеокамерой и дал системе команду применить игрушки.

Такое уже было, и не раз. Свиньи индустриальные, были выведены для того чтобы расти и давать хорошую мясную тушу. И вследствие селекции по продуктивному признаку эти свиньи практически утратили способность приспосабливаться к внешней среде и вырабатывать иммунитет к любому патогенного фактора. Эта раса свиней уже не могла выжить в обычных, естественных условиях. Но многое они унаследовали от своих предков. Вот например, свиноматка перед родами все равно беспокоилась о гнезде, в котором она должна рожать. Еще они сохранили так называемые ранговые отношения в группе — у них были доминируя особи и были те что покорялись. И предводители должны были все время отстаивать свой статус. Поэтому и возникали честные дуэли или стихийные «кто-кого». Конечно, синяки от толчков мощным рылом и царапины от зубов плохо влияли на качество мяса, поэтому с этим «беспощадно» боролась система оповещения и отвлекающие игрушки.

— Вот, свиную маму! — Воскликнул Петр сжав кулаки, когда увидел, что игрушки снова не сработали, ватага свиней пренебрежительно товкалася не обращая внимание на массивные игрушки.

Петр поспешно запакувався в скафандр. В сегменте действовала система регулируемого естественного освещения — солнечный свет днем ??беспрепятственно, через тонированное стекло потолка, в дозированном количестве попадало в свиней, а ночью накопительные элементы отдавали тусклое излучения для очередного освещения. Оно не было ярким, но достаточным для того чтобы спокойно и быстро дойти куда нужно. Большинство свиней в это время спали вповалку, поэтому свиноводов приходилось переступать через покоящихся поросят.

Когда он дошел до города драки сразу же выхватил паровой пистолет и направил в толпу свиней. Как только на свиней вылетела седая облако пара поросята забыв о драке резво начали бегать вокруг нее, громко хрюкать и радостно вибрикуваты на разные лады.

— Чего радуетесь, балыки? — Произнес Петр, не понимая в чем дело. Он еще несколько раз нажал на пистолет подыгрывая поросятам. Свиньи как обезумели, ныряя в паровые облака радостно трясли головами хлопая большими ушами. Петр касался их спин, ушей, витых хвостиков.

— Интересная игрушка да? — Улыбался он пуская очередную тучку из пары. А поросята бегали, аж падали от удовольствия.

Петр так загулялся с живыми животными, забыл об ограничении пребывания в технологической зоне, система вежливо напомнила миганием зеленого огонька в шлеме скафандра.

— Извините ребята, но мне пора. — Петр вздохнул, ставя паровой пистолет в гнездо. — Как будете скучать на меня не надейтесь, придумайте то сами. Хорошо?

И поросята именно были на пике эйфории и продолжали весело прыгать друг на друга и игриво толкаться боками.

На следующий день произошла неприятность. Система сообщила о больном поросенок. Вообще в условиях оптимальных условий содержания это было очень редкое и непостижимым явление. На борту сегмента даже не было лекарств — разве что в индивидуальной аптечке для свиноводов. Вот же и лечение таких животных не проводилось.

Поросенок отказалось принимать корма отслеживала специальная система. Несколько часов поросенок находилось в общем отряде. Затем система его маркировали и свинопас доставлял больного в изолятор, проводилось сканирование, делалось предсказание, фактически решалась его дальнейшая судьба. Независимо от прогноза, поросенок более никогда не попадало в родной группы. Оно присиплялось и витурювалось из сегмента: легче было пожертвовать одним животным чем ставить под сомнение всю технологию. Тем более, что мясо животных, которые имели изменения во внутренних органах, все равно не допускались к употреблению в пищу.

Петр, когда транспортировал больное поросенок узнал в нем одного из вчерашних дебоширов. Поросенку стремительно становилось хуже, когда свинопас грузил его в транспортную трубку, оно еще выражало сопротивление, а когда выгружалось в изолятор обмякло и трудно дышал. Петр тайком сочувственно погладил его по животу. Уже через несколько минут замигал белый вспышка извещал о смерти больного. Свинар почувствовав, как по телу прокатилась волна холода, бросился к экрану коммуникатора. Информация подтвердилась. Это была чрезвычайная ситуация.

— Опять эта волокита начнется. — Подумал Петр, неторопливо натягивая на себя скафандр.

Свинар положил бездыханное поросенок в контейнер. Перед тем как закрывать крышку на минуту задержал взгляд на трупе. Странно было видеть такую ??энергичную животное холодной и неподвижной. Во время остановки на очередной точке его заберут на экспертизу. Практически свинаря никто ни в чем не обвинял и обычно такое долго вспоминают.

Когда Петр вернулся в жилой кубрик к нему обратился оператор.

— Здравствуйте, господин Петр, — прозвучал женский голос, — исследование и установление причин падежа будут готовы уже через несколько часов.

— Что мне с того, — играя в безразличие сказал Петр здвигаючы плечами, — его все равно не воскресить.

— Вам необходимо будет внимательно наблюдать за системами. Проверьте датчики в секторе где произошло выбытие, в ручном режиме. Возможно какая некорректная работа …

— Понял, будет выполнено. За многие годы работы он наслушался достаточно установок и знал заранее, что и когда ему рекомендовать.

Проверкой удалось установить безупречную работу датчиков микроклимата и загрязненности. Пока Петр крутился в отсеке тестируя систему его окружили поросята. Они как и раньше терлись о ноги, толкали его писками, даже назойливо пытались вгризнуты. Но он терпел, и старательно выполнял свою работу. Вдруг свиньи подняли шум и начали потасовка. Система попыталась успокоить их игрушками и это снова не сработало.

— Вот малые отбросы, — воскликнул Петр снимая паровой пистолет с потолка, — это точно не случайно.

Густой пар вновь отвлек от драки, вдохновил поросят на беготню, но на этот раз Петр ограничился двумя, тремя «выстрелами» и ушел с промышленного сектора.

Прошло больше месяца вахты. Петр не имея возможности, да и необходимости, посетить парикмахерскую зарос седой бородкой, его «ежик» превратился в кроткого челки. К сожалению напомнила о себе нога, вновь начала болезненно ныть, чем значительно сковывала движения. Розовую робу заменили на более традиционную синюю, но почему на два размера больше. Свиньи удвоили свой вес. Время от времени они странным образом имитировали жестокую драку и не прекращали ее до тех пор пока свинопас НЕ напускал, такого замечательного с точки зрения игривых свиней, пару. Для Петра был неоспоримый факт — свиньи научились обманывать систему, для того чтобы поиграть с паром.

Несколько последних дней были довольно спокойными, без аварий и чрезвычайных происшествий, хотя было достаточно много мелких ремонтов и пустой беготни. Петра уже вернуло от непрерывных шахматных турниров, интересных энциклопедических фактов, и ароматного кофе. Единственным развлечением была прогулки в промышленном секторе. Свиньи уже значительно подросли. Стали массивными и мало поворотливыми, но своего надзирателя они всегда встречали с интересом.

Каждая вахта была со своей легендой. Однажды, например, наряду с сегментом ударила молния и система кормления начала работать по какой непостижимой схеме, хотя тестирование ничего не проявляло. Позже в лаборатории установили, что виной этому была некачественная наносхемы, которая проявила себя во время импульсного замыкание. В другой раз свиньи слишком быстро начали набирать вес и до завершения цикла превысили стандарт забойного оборудования, возникли проблемы при забое этих великанов на стандартизированном под определенный вес. Легендой этой вахты была заинтересованность поросят парой, которую использовали для прекращения драк. Свиньи научились так удачно имитировать драки и игнорировать успокаивающие игрушки, Петр почти каждый день приходил побаловать их.

Но одной дождливой ночью, когда Петр почти обставил в шахматы электронного Эйнштейна, система подняла тревогу — обнаружено больное поросенок. Пока свинопас оделся в скафандр и дошел до «пациента» пронзительные белые проблески сообщили о гибели животного.

— Что за глюки !? — Воскликнул Петр заглядывая в еще влажные глаза трупа.

Продираясь через толпу испуганных поросят свинопас, толкал платформу с погибшим.

— Это нечто невероятное — двое за одну вахту. Такого при новой системе, еще не было! — Возмущался Петр упаковывая труп в контейнер.

— Оператор, куколка, проснись, у нас залету. — Отчаянно кричал Петр в коммуникатор. Операторы заслоняли на вахту так же как и свиноводы том круглосуточно должны быть начеку.

— Я уже поняла, — бормотала она, наверняка еще не проснувшись, — готовьте до отправки на исследование, до получения результатов …

— Знаю, не маленький, уже все подготовил.

На очередной точке контейнер доставили в лабораторию.

Петр потерял покой. Он пересмотрел все системы жизнеобеспечения сегмента. Часами, через камеры наблюдения высматривал проблемных животных, не найдя любых зацепок он паниковал еще больше.

Наконец свинопас успокоился. Ни каких инструкций возбуждено не было. Микроклимат, кормление удаления навоза — все было в норме, поэтому скорее всего причины гибели за пределами сегмента, поэтому он и установить их не сможет. Понимание этого пришло к Петру в тот момент когда он стоял у большого панорамного окна. Уставшие от электронного свечение коммуникатора, глаза были воспалены и слезились. Только сейчас он с облегчение вздохнул.

Кольцо фаланги располагалось таким образом, что во внутренней части были расположены ферментативные навозохранилища, очистные сооружения и био-газо-накопительные установки. С внешней стороны было несколько точек с оборудованными кормокухня и водоочистных сооружений. В промежутках между точками рядом, в несколько рядов росли вечнозеленые кусты и деревья, которые были живым фильтром тех выбросов, которые создавались от жителей фаланги. Петр любил смотреть на эти непроглядные чаще медленно изменялись от движения Фаланги, которые обычно были рыжими от пыли и органического газа. Сейчас шел густой мокрый снег, который таял на ветвях и небывало освежал все цвета. Петр вообще любил и снег, и дождь как раз за то, что он смывал грязь, делал все гораздо лучшим. Именно сейчас он с тоской вдруг вспомнил своих жен и детей.

После того как ввели карантин на их хуторе, мать разрешила Петру несколько вещей которые до этого ограничивала. Например, позволила играть в компьютерные гуцалкы на стареньком ноутбуке, или часами смотреть глупые мульты. И это за несколько дней надоело и он начал скучать по рыбалкой.

Мать тем временем практически все время проводила в сети. Она-то искала, говорила по видеосвязи с подругами и умолкала, что раз когда появлялся Петрусь. Еще одна странность наблюдалась в поведении матери.

По условиям карантина нельзя было использовать пищу собственного приготовления, так трижды в день ребята из лагеря «биозащиты» в защитных костюмах приносили в каждый двор пайке пищи. Еда была разнообразной и небывало вкусной. Матери было очень сложно привыкнуть к этому потому, что всю жизнь она готовила сама, а Петру нравилась деликатесная красная рыба, экзотические сладкие фруктовые салаты и орешки в сахарном глазури. Мать всегда была приветлива к служащим, но они редко задерживались на дворе. Но был один «воина», Михаил, дольше других «гостил» у них во дворе. Сначала они просто шутили с Галиной (так звали мать Петра), потом начали разговаривать. Петр сидел рядом и внимательно слушал их разговоры, и они были для него непонятными и скучными, к тому же голос и лицо Михаила, искаженные защитной маской, были пугающими и он шел по другим делам. Когда же Михаил шел, Галина долго стояла, провожающие его взглядом.

После очередного медосмотра жителей хутора карантин был снят и Михаил, уже без защитного принадлежности, пришел к ним во двор с большим букетом ярких цветов и большим пакетом. Галина выбежала к нему на встречу и зажала в объятиях как после долгой разлуки, Петр аж растерялся увидев это. И Михаил почти оттолкнул женщину и протянул пакет озадаченному Петру. Такого удивительного велосипеда он не мог придумать, сразу же оседлал его и полетел по дороге оставив влюбленных наедине.

После карантинных мероприятий хутор опустел, — хуторяне, один за другим, покидали свои дома съезжая в более безопасные места. Не стали исключением Петр его мать, тем более что дядя Миша настойчиво пригласил их к себе, в город. Сначала Петру все очень понравилось: просторный балкон на десятом этаже (под самым небом), магазины со всем на свете, невиданные до этого механизмы и транспорт. Михаил и мать были достаточно внимательными к парню так развлечений Петру тоже хватало. Но со временем все изменилось. Мать устроилась на работу, служащим, отчим тоже был занят, пропадал в командировках. Даже в просторной квартире Петру было тесно, а толпа на улицах угнетал его. Он безнадежно тосковал по реке, за скалистыми берегами, по рыбалкой.

Чтобы хоть как то приглушить уныние Петр оборудовал аквариум. Однажды в зоомагазине он увидел рыбок очень похожих на те, что жили в его реке. Получив от матери средства он приобрел этих серебристых красавцев, и когда направлялся домой с ним произошла неприятность.

Уже почти у дома его встретили три парня. Начали они будто бы с обычных вопросов «как зовут?», «Где живешь?», «Откуда приехал?». Говорили тихо, спокойно и потому, что они окружили Петра тесным кольцом, ему было не по себе. «А что это у тебя за пазухой?», «А зачем», «а ценные эти рыбки?», «Не остались деньги?». Петр попытался вырваться из тесного кольца, и его нагло придержали и затолкали в подъезд. Один, тот что говорил больше всех, очень вежливо попросил рассмотреть рыбок, будто то он никогда таких не видел. Через минуту выяснилось, что «жаль такую ??красоту держать в неволе, нужно выпустить их на волю», в руках хулигана блеснуло лезвие ножа, которое одним взмахом раскроила дно пакета и драгоценные рыбки беспомощно упали на пол, агонального сражались в жалкой лужице воды. Петр даже не мог пошевелиться от ужаса, стыда и потери. Дебоширы зловеще рассмеялись, и цинично заявили, «ты деревенщина, тебя нужно учить и учить, но за каждый урок надо платить, за это уже виноват …» ну и так далее.

Петр попал в дом почти без сознания. Он не мог плакать и не знал, что делать, как дальше жить. К счастью первым в дом пришел отчим.

Михаил вырос на улицах города и знал все тонкости и неписаные правила пацанячих уличных разборок. Всего несколько слов было достаточно, чтобы все понять. Уже через час Михаил нашел трех обидчиков. Конечно бить их он не стал, но запугал до такой степени, что те, в присутствии Петра, задами вытерли пол подъезда в том месте, где погибли рыбки и зареклись защищать слабых, помогать бедным … ну и так далее. Михаил купил новых рыбок, которые почти не отличались от предыдущих, где что разъяснил с «джентльменского кодекса» горожанина и договорился с Петром не рассказывать матери о их мужские дела …

Удивительно, но Петр не страдал отрабатывая вахту на фаланге. В то время когда его соотечественники толкались по тесным улочкам, что денно отстаивая право на место в очереди за утренним кофе или за стаканом хрустальной воды с диванчиком, Петр имел это без всяких усилий. Приходилось, конечно и работать. Чем ближе было к финальной точки, тем больше случалось отказов и поломок в механизмов обслуживания сегмента. Все чаще Петру приходилось надевать уже потрепанный скафандр и отправляться в промышленную зону где тучные свиньи были настолько ленивы, что не выдавали интереса к своей прислуги, даже не вступали дорогу. Петру внутренние инструкции не позволяли толкать или, (не дай Бог!), Бить свиней, поэтому он, как гимнаст-медалист, прыгал через неповоротливых животных.

Свиньи все реже устраивали показательные турниры, — их интерес сосредоточивалась на кормушки. Системой было предусмотрено использовать те же пресловутые подвижные игрушки, для того чтобы стимулировать к действиям животных, и они слабо действовали. «Пожрать и поспать» — это был неизменный график жизни свиней в последней четверти откорма. И «изобретатели», научившиеся оригинально развлекаться, не отказывали в веселье. Толкаясь перед камерами они вызвали своего надзирателя и получали удовольствие от густого струи и замечательных облаков, Петр охотно шел на уступки животным и ударял в толпу густым струей седых пару.

После того как, опять совершенно неожиданно, почти не болея, погибло третье поросенок, Петр начал чувствовать совсем плохо. Его терзало бессонница, мерещились бездыханные тела во время обхода, мерещились тотальные отказа систем жизнеобеспечения. К нему на связь даже вышел настоящий врач, курировал фалангу, но кроме слабых успокоительных, ничего не рекомендовал.

— Вахтенный Петр, отзовитесь! — Вопила через коммуникатор операторша именно в тот момент когда усталость свалила Петра в болезненный сон.

— Я на связи, что случилось? — Свинар вскочил с кровати, но глаза открыть не смог.

— Поступили результаты очередной экспертизы …

— Ну, что там, говори. — Петр подошел с закрытыми глазами в панели коммуникатора.

— Я уже бросила инфу на вашу страницу, можете ознакомиться, после чего обязательно внесете предложения в общую базу. Все, конец связи.

Петр наконец протер глаза и канал связи уже был закрыт.

— Чтобы тебе контент ворвался! — Пробормотал человек и снова упал на кровать. Но заснуть ему уже не удалось. К нему потихоньку дошло что, возможно, пришел конец его страданиям, а может и наоборот они только начались.

Окончательно придя в себя Петр поплелся к коммуникатору. Привычным движением открыл свою информационную страницу попытался читать отчет, но буквы плыли перед глазами и он был вынужден включить аудио версию отчета.

Наверное все бюрократические документы созданы для того чтобы превратить любую интересное событие на небывалую скуку. Пока синтетический голос читал общие сведения Петр умылся ледяной водой, неторопливо заварил кофе и подошел с дымящейся чашкой к окну. «… При исследовании кожного покрова -лунало из громкоговорителей, — было обнаружено загрязнение фекальными массами, по составу отвечали естественном для жителей сегмента …».

— Какое интересное наблюдение. — Горько улыбнувшись, заметил Петр и вдохнул теплого аромата. Он смотрел на хвойные деревья, едва заметно двигались. Снаружи была зимняя погода, снег после оттепели взялся гололедом, и даже в этот серый день Блистив как стекло.

— … При вскрытии было обнаружено изменения в органах грудной и брюшной полости. А именно …

— Переходила бы сразу к важному. — Петр сделал глоток кофе.

Минут пять коммуникатор красочно рассказывал о всех возможных нарушениях, бросились в глаза при экспертизе. И в конце, подводя итог, прозвучало совсем коротенький вывод — «Гибель данной откормочного свиньи не могли вызвать невыполнение должностных инструкций вахтовым, нарушения внутреннего порядка или нарушение технологических норм, умышленных или случайных действий обслуживающего персонала …».

Петру, после бюрократического внушения сделалось спокойнее, но чувство утраты темной тенью бродило в его сознании, он вдруг понял, что каждая свинья, без исключения, может благополучно сдохнуть, так и не попав в финальную точки. Случайности бывают здесь очень редко.

Петр допил кофе. Спать уже ему не хотелось да и время было делать обход. По привычке он вскочил в скафандр и шагнул к толпе свиней индустриальных.

Свиньи Фаланги не были абсолютно стерильными — их пищеварительные каналы заселяли очень желательны молочно кислые бактерии, которых выводили вместе с свиньями. Но эта, культурная бактерия, как и свиньи, сразу же погибала, не выдерживала конкуренции с патогенкою, попадая за пределы сегмента. На благополучие поголовья работала целая армия специалистов. Для того чтобы избежать любых потерь специалисты сортируют яйцеклетки, просеивают сперматозоиды, оплодотворяют в пробирке, анализируют генетический код будущего поросенка. Всю свою счастливую жизнь свиньи проживающих в сегментах, где кроме отличного кормления и оптимального водопоя поддерживается давление воздуха выше, чем в обычных условиях, с целью достичь максимального переваривания кормов. Неудивительно, что мясо из этих животных было настолько нежное и безопасное, что его можно употреблять без любой обработки. И внешне это были те же вислоухие, кругленькие кабанчика с розовыми рыльцами и маленькими глазками, почти такие же, которых рисовали в книгах для детей.

Петр продвигался по промышленной зоне сегмента очень медленно. Он осторожно обходил крупных животных которые ленились даже повести ухом. Некоторые одиночки рылись в кормушки, несколько нехотя мусолили движущуюся игрушку. «Интересно, сдохнет еще какая? … Какая именно?» — Сверкнула у Петра в голове мысль, которой он сразу же испугался. «Хватит уже с меня этих нелепых смертей, — подумал он остановившись и оглядываясь вокруг, — пусть лучше идут в свой свиной рай не спеша, все равно не опоздают».

Все было в полном порядке и Петр «отпраздновал» это еще одной чашкой кофе, которая ему уже приелась. До окончания цикла оставалось всего несколько дней, это напоминало новый год, или последний звонок в школе. Интересно, что бывалому свиноводы не было жаль поросят: он знал, что они прожили одну из самых счастливых жизней всех живых существ. Они не голодали, не прятались от хищников, не знали ни холода ни жары. Генетически лишены болезней и бережно защищены от старения и предсмертных мук, свиньи Фаланги, ко всему прочему, имели у себя на побегушках, в прислуге, человека. Они даже и не подозревают какую цену придется заплатить за эти неги.

Последние сутки свиней не кормили, вообще они уже и не желали есть. Но когда на финальной точке раздвигалась боковая стена и оттуда раздавались визг и чавканье других свиней, конечно в записи, это заставляло встать и идти в сторону криков. Пол сегмента немного наклонялась, чтобы указать окончательно верный путь движения. Совсем ленивых и равнодушных сдвигала с места «стена», точнее часть стены, медленно выжимала лентяев из сегмента. За несколько часов все животные покидали свое жилище, отправившись в последний путь. Там, за шлюзом, их ждали мягкие объятия снотворного газа, после которых их души оказывались в свином рая, наверняка очень похожем на фалангу.

Петр еще несколько дней доказывал толком узлы и детали различных систем жизнеобеспечения, готовя сегмент к очередному циклу. После окончания ремонтных работ он запускал автоматическую дезинфекцию, проводившейся текучим паром и струей воздуха. Остатки навоза, отработанный материал да и сам Петр, в потертом скафандре, покидали уже убран сегмент в один момент. Уже через несколько дней сюда попадет новая группа индустриальных поросят. Это может и выглядит унизительно, оказаться по колено в навозе, и для Петра это было привычно — в его доспехах все равно не ощущается ни вонь, ни холод.

Был обычный зимний день, солнца за сплошной облачный завесой не видно, морозно еще снег пролетает. Петр неспешно подошел к шлюзу, оглянулся на пустой, сверкающий чистотой, сегмент, с облегчением вздохнул и поднес запястье к сенсору. Занавес шлюза подалась и впустила, приняв свинаря своего.

Обычно, после того как свинопас сдавал скафандр, принимал душ, переодевался в гражданское, он без всяких препятствий направлялся домой. Но не в этот раз. Охранник вежливо задержал Петра уже на самом выходе.

— Простите, вас ждет управляющий. — Охранник указал ладонью направление по темному коридору.

— С какой стати? — Вырвалось у Петра, но он не задумываясь вернул в указанном направлении.

«Это наверное из тех жмуров, — думал он направляясь темным проходом, — можно было догадаться, что это мне так не пройдет». Петр подошел к двери которые выхватывали из мрака дежурное освещение. «С другой стороны, экспертиза моей вины не установила, так нет из что заниматься». Петр пригладил еще влажную после душа бородку и взялся за ручку двери. «А может награждать будут?» — Мысленно он спросил сам себя и улыбнувшись зашел в просторный кабинет.

После темного коридора естественное освещение кабинета было невыносимо ослепительным. Петр остановился и зажмурился.

— Ну что же вы стали, проходите, садитесь.

Петр протер глаза, но пелена еще некоторое время мешала ему смотреть. Он сел на роскошное офисное кресло, которое только приятно «дохнуло» под усталым телом Петра.

Напротив, по другую сторону овального стола, который кстати был огромным коммуникатором, сидел довольно молодой человек в строгом бизнес-костюме.

— Честно говоря, хотел бы чаще общаться с вахтенными. И знаете некогда … Вам кофе, чая, стакан воды? — Широко улыбнувшись предложил управляющий, играя кольцом, что блестела кристаллом величиной с горошину.

Петр был озадачен таким вниманием.

— Я вас угощу кофе с медом, настоящим медом и лимоном. Попробуйте вам понравится.

У Петра защекотало в груди. Вежливость управляющего была слишком заискивающей.

— Не люблю сладкого. — Возразил Петр и пояснившы взглядом смотрел управляющего, старательно готовил кофе. Роскошная шевелюра, безупречно бритый лица, по спортивному стройная спина, легкие, непринужденные движения.

— А вы попробуйте, вам понравится. К тому же лимончик … вот угощайтесь.

Уже через мгновение перед Петром сладким ароматом дышала чашечка кофе, а сочная долька лимона даже вызвала слюнотечение.

Петр неспешно ложечкой провел по фарфоровой дну растворяя мед.

— Как вахта? Устали? — Спросил управляющий, усевшись на свое кресло.

— Да, есть немного. — Петр сосредоточено возился ложкой в ??чашке.

— Как вам новые распределители? Хорошо ходят?

— Да, на этот раз ни одного сбоя не было.

Петр почувствовал, что «очень ласково стелют», нервно отхлебнул кофе, — очередной раз убедился, что сладкое не для него. Потянулся за лимоном. Лимон с сладким кофе тоже не понравились Петру. «Надо было загадывать стакан воды» подумал он сжав зубы.

— Ну как на вкус? Нравится?

Петр не хотел высказывать свои истинные чувства и решил ускорить разговор.

— Пойдет. Чем я могу быть полезным за такое угощение? — Прозвучало это по мужски прямо.

— Да конечно, есть одна тема которую нужно обсудить. Но знаете, иногда хочется просто поболтать, на равных так сказать.

Петр вздохнул — «Началось».

Давайте забудем о должности: о том, что вы работяга, а я ваш шеф. Я хотел бы пообщаться на равных, возможно даже подискутировать, с интересным собеседником.

Наверное управляющий рассчитывал на то, что Петр живо поддержит предложение своего шефа, и тот лишь брезгливо жевал лимон, пытаясь избавиться сладкого привкуса меда.

— Корпорация не всегда была такой мощной, — начал проповедь управляющий, раскачиваясь в кресле, — более того скажу — корпорация была не всегда. В не такие уж давние времена, когда в мировые царили двигатели внутреннего сгорания и не утихали сырьевые войны, дед нашего хозяина, уже тогда имел хороший бизнес на свиноводстве, закупил, практически за бесценок, старый истощен карьер. Он вообще был чудаком! То кто его научил, что антиквариат и художественные произведения — это самое надежное вложение средств, кроме того с годами эти сохранения имели только подниматься в цене. Вообще то так оно и было. Отец хозяина странным образом почувствовал то неладное и лишился всего художественного хлама еще до глобального глюка. Все полученные средства он вложил в создание корпорации, в которой свиноводство занимало мизерную долю. Говорят, что для того чтобы создать первую фалангу ему хватило десяток серых полотен.

— Это правда, — поддержал беседу Петр, — он мне лично не раз хвастливо это рассказывал. Но первая фаланга была создана не им …

— Ну и что, что не им, — прервал возражения управляющий, — за то только нашей корпорации удалось доказать систему Фаланги до уровня искусства.

Управляющий задержался на минутку, и собравшись мыслями продолжил.

— Кроме разоренного месторождения, он приобрел еще прилегающие земли, которые были истощены возрастными вспашку. Первым шагом к реальному успеху было создание системы кормопроизводства, при котором использовались не традиционный ячмень и кукуруза, а пополам дикая, многолетняя бобовая трава. Она не нуждалась ежегодной вспашки и посевной, а урожай давала дважды в год. Затем появились многолетние злаки, которые тоже колосились дважды в год. Селекционные работы не прекращаются до сих пор. Вторым шагом — была инженерная революция. Именно тогда, например, отказались от транспортировки свиней и кормов, было запущено движение по кругу, который не прекращается по сей день. Как вы думаете, что третий шаг это создание свиней индустриальных, вы ошибаетесь. Свиньи были всегда. Они лишь небольшая часть громоздкого механизма. Третий шаг — это война идеологий. Помните как парламент поддержал этот унизительный вегетарианский закон, граничил с зоофилией — «животное не должна бояться», «животное не должно страдать», это в то время когда 80% людей и боятся, и страдают. Человечество само отказалось принимать в пищу животных, подвергшихся страданий при жизни. Мы этим удачно воспользовались.

Управляющей даже покраснел от страсти. Петр все больше напрягался, не понимая к чему клонит «ректор».

— Когда свиньи рождались и жили в условиях тотальной войны. Но воевали они не с сильными хищниками, а с условиями существования. При рождении они могли замерзнуть, при драке материнского молока серьезно травмироваться. Токсичные корма, болезнетворные микроорганизмы, опасные паразиты, кислородное голодание, переохлаждение, даже нелепые свиноводы — это все враги которым на протяжении жизни приходилось встречаться свиньям. Но они заслуживают большего.

Управляющий встал и подошел к большому окну через которое было хорошо видно грациозный изгиб фаланги. На мгновение он, как бы обдумывая следующие слова застыл, и Петру показалось, что это лишь театральный прием.

— Мы отказались от этого. Свиньям скармливают только лучшие, очищенные и стерилизованные корма, дышат они не просто очищенным воздухом, но и обогащенным озоном и влагой. Вода, которую они употребляют, заряженная ионами серебра и закодирована положительной энергией. Конструкция сегмента надежно защищает их от температурных колебаний. Даже генетический код свиней во время зачатия подбирается так, что исключает проблемы с здоровьем …

Петр наконец прожевал и проглотил лимонную цедру, спокойно откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди. Он внимательно разглядывал своего проповедника, пытаясь угадать, вопрос будет поставлен первым. Он заметил, что единственный пуговица безнадежно тилимпаеться на жакете, воротничок рубашки перекошено, а брюки в морщинах.

— Так сделано очень много, но не все.

Управляющий прямо посмотрел в глаза Петру. Взгляд был претенциозный.

— Интересно, во время дежурства, не приходило в голову то изменить в системе Фаланги?

— Почему же, конечно такие мысли были, — радушно принял вызов Петр, — но это скорее предложение по упрощению, а не по совершенствованию. Вот рабочий скафандр, например, слишком громоздкий, иногда ограничивает движения. И вообще зачем он? Мы же после карантина тоже стерильные.

— Нет — нет, надо исключить любую вероятность заноса инфекции, не надо экономить на мерах безопасности.

Управляющий вплоть поднял вверх руки. И через мгновение он снова сел в свое кресло.

— Я вам открою тайну, о которой вы наверняка и сами догадываетесь. Давление, создаваемое в середине сегмента для лучшего пищеварения и усвоения веществ, довольно высокий, свиньи при нем чувствуют себя прекрасно, а вот люди плохо. Поэтому без крепкого скафандра, ну ни как не обойтись.

Петр улыбнувшись, согласился с аргументом управляющего.

— Может еще?

— Можно установить кибер-фантомы в образе свиней для борьбы с предубойного депрессией …

— А это уже интересно, а то наши чучела как из каменного века сбежали. То займусь этим вопросом. — Вплоть хлопнул в ладоши хозяин кабинета.

Петр смутился от неожиданного признания его предложения. И выражение лица управляющего внезапно сделался напряженным.

— Скажите пожалуйста, а почему вы у нас работаете?

Вопрос был не новое, в трудные минуты Петр и сам себя неоднократно об этом спрашивал, конечно определенного ответа не знал.

— Вот я. Пройдя через карьерную мясорубку, занял место о котором мечтал с детства. Да, я не хозяин этой величественной стихии, но мне здесь подчиняются все, все без исключения и люди, и свиньи. Когда я руковожу этим делом, неважно кормлю свиней или утверждаю зарплату рабочим, я чувствую себя высшим существом, чувствую себя именно там, где могу быть только я. А что вы, кроме зарплаты, получаете от этой работы?

Петр не имел, что ответить. Он даже задумался, невольно пригладил короткую бородку.

— Неужели вы не чувствуете ничего такого, магического, амбициозного, возвышенного. Неужели вы не чувствуете себя высшим существом, миссия которой провести животных в загробной для того чтобы спасти от голода соотечественников …

Петр слушал вопрос, тщательно анализировал его, пытался уловить какие вибрации в своем сознании, но кроме неоплаченных долгов по кредитам и детишек, ждущих копейку от отца, на ум ничего не приходило. Он слушал и все больше понимал, что он работает не для того, чтобы кого там накормить, а для того чтобы не остаться нуждающемуся самому.

— … Возможно вы и не подозреваете сколько людей вы обеспечили бесценными незаменимыми аминокислотами. — Не прекращал речи управляющий.

— Это обычная работа, которую тоже кто должен выполнять. — Спокойно сказал Петр, остановив словопад управляющего, который аж растерялся от неожиданно простого ответа. Он явно начал нервничать, тер ладони и недовольно сжимал кулаки.

— То вы очень просто ответили, — разочарованно произнес он и вздохнув продолжил.

— Вы знаете почему свиноводство получило большее распространение чем молочное скотоводство?

— Конечно, пастбища занимают больше земель, да и избежать распространения инфекций в свиноводстве легче. — Петр ответил
непринужденно, потому что это был общеизвестный и очень разрекламированный факт.
— Правильно. Но не только. Человеческий фактор при выращивании свинины имеет меньшее значение.

Управляющий подпрыгнул в своем кресле. Но после нескольких мгновений молчания он продолжил уже с серьезным, сосредоточенным лицом.

— Казалось мы предусмотрели все, и человеческий фактор иногда напоминает о себе. Так вероятно произошло и сейчас. Помните что произошло необычного ваше последней вахты?

«Мне выдали розовую спецовку» — хотел было шутку выкрикнуть Петр сдержался лишь молча покачал головой.

— Да, эти нелепые смерти. — Опустил глаза управляющий.

Проведя по столу он включил проектор и направил его луч на стену.

— На фаланге есть служба биобезопасности, одной из приоритетных задач которой является расследование гибели животных. Должен отметить, что работы у них немного, поэтому они и выполняют ее добросовестно и скрупулезно.

Луч с проектора замерцал, на экране появилось видео с комментариями. Было четко видно как свиньи затеяли драку, как Петр в скафандре пришел их разнимать, как поросята живо бегали в облаках пара. Благодаря ускоренному видео в минуту мелькнуло несколько часов, было видно как обречена животное сначала стала слабой, потом начала шататься, упала и с остальными перестала подавать признаки жизни.

— Это сердечный приступ, в крайнем случае мне так объяснили. — Сказал управляющий, внимательно наблюдая за реакцией Петра.

— Но в экспертном заключении указали, что я не … — попытался оправдаться свинопас, и управляющий его остановил взмахом ладони.

— Если интересно, можете посмотреть и другие случаи, но там примерно то же. Ребята по биобезопасности для расследования гибели используют дорогу криминалистическую программу, точно такую ??используемой настоящие полицейские. Довольно полезная штука.

Петр четко понимал к чему клонит начальник и его сейчас интересовал только один вопрос — это будет обвинение или предупреждение.

— Понимаете, свиньи фаланги не приспособлены для того чтобы безобразничать и вибрикуваты. В них слишком большая мышечная масса и сердца просто не хватает на работу одновременно всех мышц.

— Но я лишь выполнял инструкции … — попытался оправдаться Петр несмотря на это, управляющий угрожающе повысил голос и продолжил речь.

— Я видел как вы играли с свиньями. Инструкция этого не запрещает, но и не прописывает этим заниматься.

Петр развел руками, поняв в чем его вина. Управляющий горько, хотя и довольно показательно, улыбнулся.

— Вы нам каждый раз устраиваете какой сюрприз. В прошлый раз у вас барахлило распределители, хотя на всех других сегментах они работали корректно. Еще прежде, одновременно отказала автоматическая система контроля микроклиматом. Разгерметизация тоже произошла у вас на вахте …

Управляющий остановился, унизив Петра паузой. Когда тот пришел в себя, набрал воздуха в грудь, открыл рот чтобы хоть оправдаться, руководитель вероломно продолжил свое рассуждение.

— Вы конечно молодец, вели себя достойно. Но мне спросят, почему такие серьезные инциденты произошли на вахте одного и того же работника, я не буду знать, что ответить.

Петр, понурив голову, вздохнул. Сейчас он хотел услышать только одну фразу «Вы уволены», и управляющий ее не говорил. Он словно уговаривал, намеками указывал на то, что Петр не может здесь работать.

— Ну вот, я все сказал. — Торжествующе сверля взглядом нахмуренного свинаря, произнес управляющий, важно заняв в своем кресле, как на королевском троне.

— Ну, что скажете? — Подгонял шеф подчиненного.

Петр неожиданно понял, что несмотря на все прямые и не прямые обвинения, его ни кто не будет увольнять. Он добросовестно выполнял свои обязанности, отдавался труда на все сто, вот же и совесть его могла быть вполне спокойной и после отдыха он имеет полное право заменить на новую вахту. Петр неторопливо поднялся.

— Спасибо за кофе, — произнес он взглянув на опорожненную чашечку, — кстати, кофе с медом и лимоном мне не понравились — слишком много противоположных вкусов, как для одного напитка. Дискуссия, общение, тоже то у нас не сложилось, хотя услышал очень много полезных замечаний, за что отдельный поклон. Предлагаю встречаться чаще, только не как собеседники, а именно как руководитель и подчиненный, это поможет найти общий язык и лучше понять друг друга. Позвольте я загляну к вам без приглашения, после следующей вахты. Проведем совещание с стаканом озонированной воды с ионами серебра.

Петр протянул руку к ошеломленного неожиданным речью управляющего. Дождавшись соответствующего встречного жеста Петр крепко пожал руку управляющего и сказал.

— Держите крепко руль, потому что без вас это все, — Петр взмахом головы указал на вид из окна, — не имеет смысла.

— А-а-а, спасибо. — Растерянно выдавил из себя управляющий вставая с кресла.

— Пока! — Бодро воскликнул Петр и не оглядываясь вышел из кабинета.

Он уверенно, несмотря на прихворившы ногу, прошел по дороге, до самого города, дыша полной грудью морозным воздухом и ловя ладонями жидкие снежинки. По дороге к дому зашел в парикмахерскую, изменил свои кудри на «ежик», избавился бородки. Купил сочный кусок свинины и овощи. Уже дома, отогреваясь квартиру отоплением, он поджарил мясца и сел за стол.

«Тоже мне — высшее существо» мысленно возмущался Петр, накрывая праздничный стол. «Неужели он не понимает, что управляющий — это лишь небольшое колесико в грандиозном механизме Фаланги, которое крутится только тогда, когда его толкают другие шестерни».

Аромат от жаркого был невероятный. Петр торжественно сел за стол, поймал вилкой в ??густом овощном соусе мясцо, закрыв глаза тщательно прожевал снедь, почувствовав все вкусовые оттенки блаженной блюда. Глотнув выдохнул и произнес громко, что эхо пошло по комнате — «Пусть прибудут с нами ваши аминокислоты».