Председатель Комитета ВР по вопросам аграрной политики и земельных отношений считает, что продавать сельхозугодья — рано, обеспечить крестьян дешевым топливом — поздно, а продать пшеницу с нового урожая дорого — нереально

«Продолжение запрета на продажу сельхозземель поддерживает конституционное большинство депутатов»
— Iване Федорович, позавчера вечером Верховная Рада проголосовала за продление моратория на продажу земель сельскохозяйственного назначения. Что повлияло на решение депутатов, если еще две недели назад этот вопрос решили вообще не ставить на голосование?

— Однозначно трудно сказать. В прошлый раз, действительно, депутаты именно из фракции Аграрной партии предложили перенести рассмотрение этого законопроекта, аргументируя решение тем, что закон надо доработать и внести необходимые изменения. За это время никаких изменений не поступало. Тот самый, доработанный ко второму чтению, внесли в сессионный зал, и его поддержали 304 депутата.
Думаю, на депутатское решение повлияла потенциальная опасность потерять политический капитал. Сельский электорат понимает цену этого вопроса и не поддерживает идею продажи земель сельскохозяйственного назначения с 1 января 2005 года, поэтому фракции побоялись пойти наперекор этим настроениям. Также возможно, что некоторые депутаты голосовали «за», рассчитывая, что Президент наложит вето закон. Но важно другое — то, что депутаты поддержали продление моратория конституционным большинством голосов.
— То есть вы имеете в виду, что есть шанс преодолеть вето Президента в случае, если оно будет? Ваш прогноз: Леонид Кучма, который последовательно выступает за продажу земли, подпишет принятый закон?
— Думаю, шансы — 50 на 50. Но президентское вето будет аморальным по украинской деревни и общества в целом. Потому что есть опасность, что осенью, в ходе предвыборных баталий, его не удастся преодолеть. А если мы с 1 января откроем рынок сельскохозяйственной земли, то в течение первого года работы это будет такой дикий процесс, его последствия трудно даже представить. Поэтому я верю, что закон будет подписан.
— Так Ассоциация фермеров и частных землевладельцев агитирует Верховную Раду поддержать новый Земельный кодекс, который предусматривает торговлю землей, то вы выступаете за мораторий. По сути, вы просто оттягиваете решение вопроса во времени. Зачем?
— Внося изменения в Земельный кодекс, мы действовали в наиболее оптимальном формате. Мы не поддержали крайних позиций. Хотя был законопроект Екатерины Ващук предлагала ввести мораторий на продажу сельхозземель до 2010 года, и было предложение коммунистов продлить его до 2015 года. Конечно, для «левых» сил такие сроки — политически выгодны, но для экономики они болезненны.
В первом чтении депутаты проголосовали законопроект, который вводил мораторий до 2010 года, однако в комитете многие с этим не соглашался, поэтому мы сократили срок. Почему 2007? Надеемся, что депутатам хватит полтора года работы между двумя предвыборными кампаниями — президентской и парламентской, — чтобы наработать законодательную базу для эффективного старта рынка земли сельскохозяйственного назначения с 1 января 2007.
— А почему это не удалось сделать до сих пор, за три года, чтобы начать с 1 января 2005 года, как и было предусмотрено Земельным кодексом?
— Нужно принять минимум 8 законопроектов, чтобы нормировать этот процесс, но все они еще в очень сыром состоянии. Например, нет закона «О регистрации прав, имущества и другой недвижимости», важного для рынка земель как сельскохозяйственного, так и несельскохозяйственного назначения. Его проект мы только начали рассматривать, следовательно, государственная система регистрации земли законодательно не создана.
Кроме того, во втором чтении «благодаря» вице-премьеру Николаю Азарову «завалили» законопроект «О государственном земельном кадастре» — в день голосования за его подписью пришло письмо с просьбой снять закон с рассмотрения для дополнительного объяснения причин.
В-третьих, нет закона о разграничении земель государственной и коммунальной собственности. В течение года его трижды принимала Верховная Рада, но Президент трижды накладывал вето: мы так и не смогли согласовать вопрос, кто должен разграничивать земли — исполнительная власть или самоуправляющиеся органы. Если Президент предлагает, чтобы это относилось к компетенции местных администраций, то большинство депутатов считают, что этим должны заниматься местные советы.
— Но вице-премьер Иван Кириленко постоянно подчеркивает, что в земельном вопросе важна не столько торговля, как возможность залога, который должен расширить базу для кредитования крестьян …
— Но, опять же, законодательства нет. Кабинет Министров не внес в Верховную Раду свой проект закона «О государственном земельном ипотечном банке», где должен быть изложена сущность государственной системы воздействия на рынок земли. Таким образом, у нас есть только депутатский законопроект, в который существует много замечаний, поэтому мы его не ставили на рассмотрение и ждем, а правительство не спешит.
— Вот и получается, что если не начать сейчас, то мы все время будем только откладывать начало на все более поздние и поздние сроки. Разве не так было с фермерской землей, мораторий на продажу которой установили в 1992 году, а затем продолжали, продолжали и продолжали?
— Не та ситуация, когда можно экспериментировать с землей. Ведь, кроме законодательных, существует ряд институциональных проблем, связанных с собственностью. Прошло четыре года после начала ускоренного реформирования КСП, а государство до сих пор не выдала 42 процента государственных актов гражданам, имеющим право на земельную долю (пай). Итак, около трех миллионов владельцев паев не имеют должным образом оформленных документов на землю.
Кроме того, у нас не выдано более половины держаткив на приусадебные, дачные участки, огороды. А крестьян, имеющих в обработке такую ??землю, — около 14 миллионов. Пока в государственном реестре не будет всех этих участков, рынок земли будет неконтролируемым, непрогнозируемым и неэффективным.
Бедность мотивировать крестьян продавать землю тем, кто имеет большие капиталы. Есть потенциальными покупателями будут люди, которые не живут в сельской местности. Когда ситуация в экономике кризисная, когда на селе царит сплошная бедность, ни одна страна не шла на продажу земли, а, наоборот, останавливала это движение. Так, в частности, в Соединенных Штатах Америки в период Великой депрессии, когда в 30-е годы Рузвельт приостановил движение земли и ввел мораторий на банкротство ферм, чтобы избежать еще большей кризиса — социальной.
«Льготное топливо для крестьян существует только на трибунах и в средствах массовой информации»
— В этом году крестьян всего «подкосили» цены на топливо http://toyota.landavto.ru/shop/rav4 . Как это скажется на уборке урожая и достаточно сделано, чтобы помочь деревне накануне жатвы пережить этот ценовой удар?
— Новые цены на солярку, которые с 1 мая подскочили на 40-60 процентов, нивелировали попытки законодательной и исполнительной власти стабилизировать ситуацию. По нашим подсчетам, сельхозпроизводители потеряют около 2 миллиардов гривен. Потому что цена топлива равнозначно перенесется на плечи сельскохозяйственных предприятий. Больше всего пострадают малые, средние хозяйства и убыточные реформированы КСП, которых сейчас больше половины.
— Правительство пошло навстречу крестьянам — зафиксировал цену на 200 тысяч тонн дизельного топлива, которое планирует продавать аграриям по 1950 гривен за тонну. Параллельно разрабатывается вторая программа на 100 тысяч тонн горючего, продавать по 2000 гривен за тонну. Это — не помощь?
— Эти меры — пропагандистская декларация, а не реальные действия. Сегодня нас отделяет неделю после начала массовых жатвы на юге Украины. Обеспечить потребность в дизельном топливе в течение этих семи дней по правительственной программе почти не реально. Она просто еще не будет.
— Очевидно, что до начала жатвы хозяйства готовились и имеют определенные запасы для старта …
— Нет запасов. Если взять конкретную ситуацию, то в каждом районе есть два-четыре хозяйства, которые прочно стоят на ногах. Они и имеют запас. Остальные 25-30 хозяйств за счет накопленного топлива могут только сделать обкосы и на этом остановиться. Поэтому провести жатву на базе накопленного запаса нереально.
— Однако 1950 — это цена, чем 2100-2300, которая есть на рынке …
— Цена 1950 существует на трибунах и в средствах массовой информации. А наяву литр дизельного топлива в розницу стоит 2 гривны — 2 гривны 10 копеек. Большинство производителей использовать это топливо, потому что сегодня они заготавливают корма, завершают сеять поздние культуры, подкармливают, опрыскивают поля от вредителей.
Льготное топливо не сработает. Аналогичная ситуация этой весной была с ценами на минеральные удобрения, когда на рынке тонна аммиачной селитры стоила 800 гривен, а правительство обязало заводы продавать ее по 550-650. В результате большинство минеральных удобрений крестьяне закупили не по льготным, а по рыночным ценам, так как средняя цена составила 726 гривен за тонну — это данные Минагрополитики.
Когда вводят любую льготную цену, она становится основанием для бюрократической машины порулить распределением льготных ресурсов.
«В предвыборный год дешевый хлеб более соблазнительным фактором, чем экономика сельхозпроизводства»
— Iване Федорович, как вы в целом оцениваете урожай в этом году? Погода благоприятствовала крестьянам?
— Что касается продовольственной пшеницы, то погодные условия, которые были в течение года, сработали на четыре с плюсом по пятибалльной шкале.
— То есть вы согласны с оценками Минагрополитики, что аграрии соберут 32-35 миллионов тонн зерна?
— Трудно говорить о вал, но посеянная вовремя озимые позволит собрать 22-24 центнеров с гектара — это естественное плодородие этого года. Насколько урожайность в этом году будет выше за счет технологий? Думаю, немного. Хотя потенциально при полной технологии наши возможности — 8 тонн пшеницы с гектара.
— Тот же Иван Кириленко в интервью «УМ» говорил, что 35 миллионов тонн — оптимальный вал для Украины, поскольку иначе мы обваливаем рынки — и свой, и мировой. Если есть перспективы на хороший урожай, есть опасность обвала цен на пшеницу?
— Если правительство заинтересовано зарабатывать деньги в бюджет, то лучшего продукта, чем пшеница, для этого на селе нет. Поэтому мы должны наращивать экспортные возможности в зерновом хозяйстве. Но тут встает вопрос цены. Если нет механизма урегулирования цены, то, действительно, не надо браться за производство, так будет так, как два-три года назад, когда мы экспортировали 10 млн тонн зерна, но крестьяне мало заработали, потому закупочная цена на пшеницу была слишком низкой.
Сегодня на законодательном уровне механизмы есть, его обеспечивает Закон «О зерне и рынке зерна», который предусматривает два направления — интервенцию и залоговые цены. А что будет на практике …
— На практике именно таким путем собирается идти правительство, приобретя 0,5 миллиона тонн зерна по залоговой схеме через ГАК «Хлеб Украины» и еще 1 млн. через Госрезерв и 860000 тонн — в региональные запасы. Итак, проблем не должно быть?
— Проблем не должно быть в течение многих лет, но они есть. Пусть бы кто-нибудь назвал практический механизм реализации этих решений. Его нет. Если в прошлом году в неурожай пшеница стоила 1000 гривен, то в позапрошлом, в урожайный год, — 300 гривен. Зато о интервенции и о залоговых закупках в Верховной Раде и в правительстве говорили предостаточно.
— Какую цену прогнозируете вы?
— Это зависит от того, каким инструментарием пользоваться правительство. А я до сих пор не знаю, будут ли в бюджете средства на залоговые закупки. Если они будут, то каким будет механизм использования? Ибо мы выделили 140 миллионов в бюджете 2004 года на удешевление минеральных удобрений, а в результате из них использовали лишь 25 миллионов и получили только увеличение цены. Есть инструмент сработал в обратном направлении. Гарантий, что этого не произойдет с зерном, я не вижу.
— Из ваших слов, правительство может сыграть на понижение цены традиционно — своим бездействием?
— Здесь работает вопрос интереса. Кто заинтересован в высокой закупочной цене?
— Крестьяне.
— А когда у нас крестьяне, кроме 2000 года, имели нормальную цену на зерно? Никогда. Потому преобладают другие интересы.
— А кто тогда заинтересован в высокой цене и почему?
— Власть, идущая на выборы, хочет дать людям дешевого хлеба? Чтобы они его попытались хоть 30 октября и сказали: «Но хорошая власть». Вполне понятно, что в высокой цене на зерно заинтересованы 2 миллиона крестьян-производителей, а потребляют его все 47000000 украинском, которые хотят дешевого хлеба. Поэтому дешевый хлеб есть соблазнительными фактором в предвыборный год, чем высокая цена для производителя. Так же низкой цены хотят бизнесмены всех звеньях зернового бизнеса, начиная от перевозчиков, мукомолов, пекарей и заканчивая экспортерами.
«Правительство целенаправленно уничтожает фермерское движение в Украине»
— По вашим оценкам, фермерам удастся придержать хлеб до тех пор, пока цена вырастет?
— Мы приняли предварительное решение не продавать хлеб дешевле себестоимости. Это значит, что цена на пшеницу 3-го класса должна быть однозначно выше 700 гривен за тонну, но ниже 900 — сказать трудно. Это тот коридор, в котором мы должны определиться и принять решение, довести его до каждого товаропроизводителя зерна с тем, чтобы хоть раз всем сказать: за счет товаропроизводителя мы не можем «валить» экономику, рынок и перспективу зернового хозяйства Украины. Мы противниками высокой цены, такой, как сегодня, — 1200-1400 гривен за тонну, но мы и против того, чтобы цена была на уровне 300-400-500 гривен.
— Как вы сможете повлиять на этот процесс, если, по вашим же словам, крестьянам нужно постоянно покупать солярку, гасить кредиты …
— При той государственной политике, что есть, это очень просто. Но эти меры однозначно будут.
— Каким 2004 будет для фермеров, им удастся выжить после прошлогоднего неурожая, погасив прошлогодние долги?
— 2004 войдет в историю как год с жесткой государственной политикой по фермеров. Это первый год, когда приостановили Украинского государственного фонда поддержки крестьянских (фермерских) хозяйств. Вопреки принятому Закону «О фермерском хозяйстве», всю поддержку фермеров постановлением Кабинета Министров от 17 марта направили не напрямую в фонд, а через банковскую систему, которой фонд только возмещает проценты. Возникает вопрос: а теперь делать вновь созданным фермерским хозяйствам и фермерским хозяйствам, только создают и которые не могут обратиться в банк, потому что не имеют с чем? Следовательно, их возникновения в 2004 году остановлено.
Во-вторых, хотя законодательно все формы хозяйствования на селе вроде уровне, но фермеров практически вычеркнули из государственных бюджетных программ как в растениеводстве, так и в животноводстве.
— То есть те фермеры, которые получали государственную помощь в прошлом году, в этом году ее не получили?
— Существует 23 различные программы государственной поддержки сельхозпроизводителей. Тысячи фермеров, которые в прошлом году были включены в эти программы, в этом году не получили ни копейки. У меня статистика такова: за пять месяцев, прошедших фермеры получили в 2,5 раза меньше средств, чем за аналогичный период 2003 года. Это при том, что количество земли в обработке у фермерских хозяйств увеличилось.
Для примера можно взять отрасль садоводства и виноградарства. Если в прошлом году на это время фермеры получили около 3 миллионов гривен, то сегодня — ни копейки. Фактически фермерские сады и виноградники находятся под таким же угрозой, что фермерский фонд.
Сегодня приходят письма от глав районных, областных ассоциаций, просто от фермеров о том, что на уровне местной власти дают указания банковским учреждениям не выдавать кредитные ресурсы фермерам, не финансировать, не предоставлять им другие виды сервисных услуг, такие как вспашка или уборки зерновых, если фермер не имеет собственных возможностей. Мне дико слышать о таких подходы, но так есть.
— Но к деятельности Госфонда поддержки крестьянских (фермерских) хозяйств были вопросы у специалистов контрольно-ревизионного управления, и именно эти проверки КРУ стали основанием для того, чтобы распределять средства другим способом …
— Те замечания, которые высказывали в ходе проверок КРУ, на сегодняшний день сняты, разработанный как устав Государственного фонда поддержки крестьянских (фермерских) хозяйств, так и порядок использования средств. Есть четкие, понятные механизмы по финансированию дирекции и о выделении ссуд. Разграничены, какие средства выдаются на «безвозвратной» основе, а какие — на «возвратной», с какой целью. Однако как со стороны центрального бюджета, так и со стороны местных финансирования нет.
— В поддержку фермерства в бюджете выделено 10 миллионов гривен, сколько из них уже получили фермеры качестве компенсации банковских кредитов?
— Не более 1 миллиона. Я считаю, что нынешняя политика — это целенаправленная акция на уничтожение фермерского движения в Украине, потому что фермеры являются теми людьми, которые могут защитить свою усадьбу, своя деревня, которые могут противостоять созданию латифундий и разгула криминала. Это делают для того, чтобы сделать села управляемыми, а не самоуправляющимися территориями.